Белорусы, за редким исключением, мало знают о своих предках, максимум - имена прабабушки и прадедушки. А ведь изучение своей родословной - не только интересное, но и полезное занятие. Опыт и судьба предков, утверждают специалисты по генеалогии, влияют на человека даже на генетическом уровне. Какие тайны хранит прошлое, до какого "колена" возможен поиск и с чего его начинать - в интервью Смартпресс рассказал кандидат исторических наук, сотрудник Национального исторического архива Беларуси, руководитель проекта “Школа практической генеалогии” Вадим Врублевский.
- По Вашим наблюдениям, знают ли белорусы о своих предках?
- В основном в сфере “родоведения” господствуют родовые предания и байки: предания как преломление исторической правды в ряду поколений и байки как вымысел конкретного лица. И то и другое часто воспринимается как беспрекословная правда. Однако стоит поработать с архивами - и картина семейного прошлого может измениться.
- В чем причины тотального “беспамятства”?
- В нашем обществе нет соответствующей ценности, семейная память мало значит для современного человека. До революции (Октябрьской революции 1917 года - Смартпресс) такая ценность сохранялась в аристократическом дворянском сословии, так подчеркивалось социальное значение. В мещанской и крестьянской среде происхождение также было важно, т.к. указывало о месте человека в социальной иерархии, могло влиять на его благосостояние или выживаемость. Сословное общество берегло семейную память, которая могла подтверждаться документами из семейного архива или носить устный условный характер. После революции сословность потеряла значение. Более того, лишний раз упоминать о небедняцком происхождении было весьма небезопасно. “Советскость” требовала от молодежи быть выше национальной (нерусской) культуры и семейной памяти. Потому наши современники, желающие изучить свой род, чаще всего, наталкиваются на полное непонимание многих родственников из советских поколений.
- В каком возрасте и по каким причинам человек начинает составлять родословную? (желание самоидентичности или меркантильный интерес – эмиграция и т.д.)
- Нынешняя молодежь не очень интересуется генеалогией и семейной историей по причине других устремлений: для нее более важны образование и социализация. Заниматься семейной историей начинают у нас, как правило, после 30 лет.
Феномен природы глубокого интереса к прошлому семьи зависит от личности человека. Часто сам человек не в состоянии ответить себе, почему это для него так важно. Кому-то ценно под таким углом взглянуть на историю родины, кто-то определяется со своей этноконфессиональной идентичностью, а для кого-то просто важно воспринимать себя частью удивительного человеческого феномена, рода, идущего из прошлого в будущее.
Что касается меркантильного интереса, то его как раз и не сложно для себя объяснить.
- Кажется, что многие и рады бы составить генеалогическое дерево, но будто не хотят быть “из крестьян” или узнать что-либо нелицеприятное о предках. Может ли страх быть причиной собственного бездействия?
- Я бы сказал, что это, скорее, психологическая преграда, нежели страх. Она часто служит обоснованием к бездействию. Хотя преодолеть подобные преграды, в основном, несложно.
Например, у нас почему-то считается, что если предки – крестьяне, то их родословную построить нельзя. Однако это не так, если сохранились генеалогические источники. Также семейные предания и байки о личных качествах и положении предков способны заинтересовать кого-то или, наоборот, развеять интерес. На самом деле генеалогический поиск вскрывает огромный массив интересной информации, которую важно уметь правильно интерпретировать, исходя из исторического контекста.
- С чего начинать и как искать информацию самостоятельно? До какого колена белорусу можно найти информацию о своих предках?
- Самостоятельно нужно начинать с себя, с доархивного поиска. Важно расспросить старших об истории семьи, побывать в местах жительства предков и на кладбищах, собрать через родственников письменные и фотодокументы, поработать со сведениями интернета и материалами библиотек и только после этого обращаться к государственным архивам. Обычно происходит наоборот, и это не совсем правильно.
Архивный поиск в читальных залах, безусловно, углубляет историческое знание о прошлом семьи. Однако важно знать, что много документов и материалов утеряно в неспокойном ХХ веке. Это затрудняет поиск. Наиболее удачное исследование может открыть родословную до 10 поколения (начало XVIII века), в редких случаях глубже (вторая половина XVI века). Далее – тьма веков, по которой не без сложностей могут двигаться только потомки правителей древних государств и их ближнего окружения.
- А если не секрет, насколько глубоко Вы изучили свой род?
- По документальным материалам по ряду линий удалось продвинуться до 10 поколения (конец XVII – начало XVIII веков). Речь идет не столько о шляхетско-дворянских линиях, а, главным образом, о крестьянах из Центральной Беларуси. Но по отдельным линиям есть и “заторы”, связанные с отсутствием точной поисковой информации о дате, месте рождения, родителях отдельных пра- и прапрабабушек.
- Есть ли интересные открытия в Вашей практике? Вы, в том числе, изучали родословную известных в Беларуси людей (В. Короткевича)...
- Понятие “интересных открытий” относительно, т.к. для профессионала и для дилетанта разные генеалогические и исторические новинки могут представлять разный интерес, но первые удивляются новому чаще и регулярно, т.к. давно поглощены в тему, вторые, соответственно, реже, но имеют подобную перспективу. Нас удивляют имена из христианских церковных календарей, диспропорции в возрасте жениха и невесты, межсословные и межэтнические браки, необычные фамилии в сочетании с обычными именами, принятие крещения евреями, победы простолюдинов в судебных тяжбах с Радзивиллами, психология добрачных отношений в городе и деревне и многое другое.
Статья о предках Владимира Короткевича опубликована, также и на сайте radawod.by, в ней уже нет тайны.
Это исследование посвящено истории происхождения деда классика белорусской литературы по линии отца, в котором я продвинулся до крестьянского рода Коротких из Оршанского уезда Могилевской губернии и, в том числе, пролил свет на трансформацию фамилии Короткий в Короткевич.
- Какие открытия может сделать каждый из нас, изучая свою родословную?
- Все вышеперечисленные, но самое главное открытие, пожалуй, это признание того, что изучение истории через судьбы простых людей куда больше способствует объективному познанию прошлого, чем сугубо через призму макроистории государственных образований и идеологических учений.
- Случалось ли, что открытия из личной родословной могли внести вклад в историю Беларуси?
- История Беларуси сплетается из ряда мелких открытий, отдельные из которых еще не получили известности или не были вписаны в ее контекст по идеологическим причинам. Все известные мне на данный момент открытия моих учеников являются открытиями локального уровня и для большой истории не имеют довлеющего значения.
- Как относитесь к коммерциализации генеалогии? Как часто в Беларуси можно встретить недобросовестного специалиста?
- У меня положительное отношение к коммерческой генеалогии. Если нет желания, времени, возможностей работать самостоятельно, либо хотелось бы ускорить процесс, то можно за деньги обратиться к специалисту со стажем, погруженному в историко-генеалогический поиск. В отношении коммерческой генеалогии на постсоветском пространстве у нас имеется масштабная проблема. Массовый клиент такой услуги нередко прибегает к помощи каждого, кто вызывается помочь с генеалогическим поиском в архивах, без всякого стремления ознакомиться с квалификацией, стажем, репутацией возможного специалиста. Из-за этого есть случаи, когда “специалисты” не возвращают авансов за некачественную работу, высылают данные не на тех людей, ссылаются на несуществующие документы, создают поддельные патенты на дворянство или просто некомпетентно работают с источником.
- Однако существуют действительно надежные и добросовестные исследователи - зарегистрированные индивидуальные предприниматели, которые владеют поисковыми навыками, разбираются в историческом контексте, имеют сайты с указанием масштабов работы и стоимости услуг, благоприятными отзывами.
- Есть данные, что опыт предков на генетическом уровне передается из поколения в поколение… Насколько сильно и каким образом на нас влияют наши предки и знание о них?
- Влияние, конечно, есть, как на генетическом, так и на социокультурном уровне. В то время как психофизические качества зависят от генетики, то культурные особенности исходят из воспитания и семейного быта. До революции принято было узнавать о нравах в семье предполагаемых супруга или супруги, чтобы по возможности избавить свой род от бремени порока и укрепить добродетелями. Знание о личных качествах предков, особенностях их поведения приоткрывает нам тайну о нас самих. Такие черты как добросовестность, умиротворенность, интеллект, азартность, тревожность, вспыльчивость могут передаваться по наследству через генетику и модели поведения, но проявление их зависит от нас самих.
- Популярна услуга определения национальности по ДНК. Как относитесь к такому познанию корней? Толкает ли это человека “копать” дальше самостоятельно?
- Определение национальности по ДНК – весьма сомнительное занятие в плане получения четкого и простого знания. В научном плане этим можно заниматься, но процесс очень сложен и результаты могут быть неоднозначны. Даже самые старые ныне существующие нации охватывают лишь ничтожную часть истории человечества. До них были иные этноплеменные и цивилизационные образования, а потому национальность больше зависит не от крови, а от личностно-осознанного ценностного выбора человека.
Для меня больший интерес представляет: имеется ли семейно-родственная связь с такими-то однофамильцами, где могли жить предки, где проживали предки ближайших “совпаденцев” по ДНК. Например, y-хромосомный ДНК-анализ показал мне, что я представитель редкого для Беларуси гаплотипа E1b1b1ML75, и мои дальние пращуры по прямой линии на заре времен (по христианскому летоисчислению) могли проживать на территории Юго-Восточной Европы или Восточного Средиземноморья. Во многом поэтому в шутку называю себя филистимлянином, подчеркивая этим, что “кровная” национальность для ДНК-генеалогии мало что значит.
- Начались занятия IX сезона “Школы практической генеалогии”? Чему научатся слушатели? Как меняется интерес белорусов к теме и с чем он связан (это тренд или влияние исторических событий)?
- Да, набор слушателей на 9-ый сезон состоялся. На занятиях обучаем системному подходу к вопросу самостоятельного изучения родословной и прошлого семьи, знакомим с доархивным и архивным поиском, особенностями систематизации и интерпретации информации, историческим контекстом, отраслями знаний, которые сопутствуют генеалогии и семейной истории, стараемся с экскурсиями посещать музеи и архивы.
Школа существует с 2013 года, и пока сложно делать выводы о том, насколько разнятся приоритеты у слушателей. Большинство слушателей первого сезона и слушателей последнего сезона, главным образом, объединяет глубокий и не до конца осознанный интерес к поиску. Его внешним условием является контекст информационного общества, в которое мы вступаем, а также потребность в личностном наполнении и общении с единомышленниками.
- Почему надо изучать генеалогию? Поможет ли это изменить ситуацию со знанием нашей общей истории?
- Генеалогия и, в целом, знание о своих предках как о личностях влияет на развитие личности потомка. Для адекватного человека – знание о прошлом семьи является дополнительным сдерживающим фактором, чтобы не сорваться в пропасть по обе стороны узкого пути жизни. Кроме того, она обучает более глубокому личному осмыслению истории своего народа и своей страны. Чтобы в нашем обществе возрос вес семейной истории, нужно по одному человеку от семьи или в крайнем случае рода, кто бы был готов жертвовать временем и усилиями на подобное созидание оснований прошлого для движения в будущее. По сути, мои занятия и посещают такие потенциальные “апостолы”.
Автор: Лариса Абрамчук
Фото: из архива Вадима Врублевского;
сайт Radavod.by