“Видел сегодня Банана? Что, Адидас в лес поехал? А Мальвина уже выкопала картошку?” Это не диалоги из детской книжки, а вполне себе обычные деревенские разговоры. Клички на селе есть почти у каждого. Сыграл в школьном спектакле Зайчика? Все, теперь ты Зайчик на всю жизнь, и дети твои через много лет станут “Зайчиковыми”. Первым среди местных заполучил костюм Adidas – и вот ты уже Адидас для всех.
Клички не только передают характер человека, его внешние данные или напоминают о какой-нибудь смешной истории, связанной с ним. Они помогают местным ориентироваться. Попробуй спроси у кого-нибудь, как найти Боровика Ивана Ивановича – да тут половина деревни с такой фамилией! А вот если поинтересоваться: “Где живет Король?” – тебя быстро к нему направят.
В деревне у каждого есть кличка. Фото Елены Таборко
“Ў мяне ўсё, што ёсць у чалавека, пераламана”
У Оли – целый сундук историй про деда Василия Фёдорова из деревни Королёво Шарковщинского района. Колоритных, смешных, будто не жизнь чью-то пересказываешь, а читаешь книгу. Только по одним кличкам можно понять: жили в той местности люди с юмором. Купил деревенский Гена аккордеон – стал Геной Крокодилом. Поставил себе один мужчина серебряные зубы, открыл рот, а тот прямо переливается на солнце. Все, с той минуты он для всех Маладзік.
– Калі ўсміхаецца, вакол усё асвятляецца, быццам месяц, – объясняют деревенские.
Дедушку Оли тоже в деревне знали больше по кличке, чем по собственной фамилии.
Василий Фёдоров. Для односельчан – Васька Ломаный
– Яго называлі Васька Ламаны ці Ламаныч. Як казаў дзядуля, “бо ў мяне ўсё, што ёсць у чалавека, пераламана”. І распавядаў сваім унукам гісторыі пра жудасныя пераломы і траўмы так, нібы гэта вясёлыя анекдоты, – вспоминает Оля.
Оля вместе с дедушкой
– Памёр, значыцца, у вёсцы Гена Кракадзіл. Дзед паехаў на сваёй кабыле на пілараму па гроб. Пагрузіў гроб на воз, а сам пасунуўся на край, бліжэй да кабылы. Сцебануў мой Ламаныч кабылку, а тая як дала нагамі ўзад, дык павыбівала яму зубы заднімі капытамі. Дзед страціў прытомнасць. Паколькі кабылка была разумная і дарогу дадому ведала, то самастойна дабралася на падворак, на якім якраз бабуля брала ваду з калодзежа. А цяпер уявіце карціну, якую ўбачыла мая баба Тоня. Прыязджае конь, на возе – гроб і дзед без прытомнасці, усыпаны сваімі выбітымі зубамі. Галоўнае, што пасля дзед рассказваў гэтую гісторыю з гумарам.
На фото – Василий и тот самый конь
“Уже сто лет наша семья – Кравцовы”
Сколько себя помнит Евгений, столько его дедушку из деревни Лукашино Ивьевского района называли Кравцов. Хотя в жизни предок был Вацлавом Федоровичем. Но для местных его дети и внуки автоматически стали Кравцовыми.
– Это прозвище появилось примерно в 1915-1920-х годах XX века. Мой прадед Юзэф был портным (краўцом), шил кожухи из овчины, – рассказывает Евгений. – Надел в семье был маленьким, земля – бедной, урожая не хватало, чтобы прожить. Поэтому основным источником дохода стало шитье кожухов.
Вацлава Федоровича знали в деревне как Кравцова
Кличка Кравцов на много лет закрепилась за семьей после смешной истории. Как-то Юзэф собрался отвезти готовые кожухи в поселок Юратишки. Маленький Вацлав уговаривал отца взять его с собой, но тот почему-то упирался. Тогда мальчик забрался на воз, спрятался среди кожухов и… уснул. Нашли его, когда приехали на место и стали разбирать товар. Разбудили, посмеялись – так семья получила кличку на много лет вперед.
Когда Вацлав был маленьким, спрятался в кожухи – так кличка и закрепилась за семьей на много лет
– Получается, сто лет наша семья – Кравцовы, хотя уже три поколения не шьют кожухи, а занимаются совершенно другим, – уточняет Евгений. – В нашей деревне Лукашино клички обычно образовывались от имени и фамилии человека: Кастусёвы (прадед был Кастусь), Маслюковы (прадеда звали Маслюк, от фамилии – Масло). Многие уже умерли, но новых жителей за глаза обычно называют по кличкам тех, в чьей хате они теперь живут. Правда, и новые могут придумать. Один мой знакомый из-за маленького роста стал для всех Паўбутэлек, а другой – любит рыбалку, а сам при этом тощий и невысокий – Пескарик.
“Много лет не знали, как зовут родную сестру деда. Для всех она была Семёнихой”
Когда Татьяна приезжала в гости к дедушке с бабушкой в деревню Вильчицы Могилевского района, мало было сказать: “Я внучка Шкредов”. Там половина деревни носит такую фамилию! Поэтому явки и пароли для местных были другими: “Ягорыхіна ўнучка”. Дедушку Егора Шкредова в Вильчицах знали как Егора-кузнеца.
Егор-кузнец
– Он был первоклассным кузнецом, при этом самоучкой. Окончил четыре класса в школе, потом началась война, а после уже было не до учебы, – рассказывает Татьяна. – Дедушка мог сделать практически все: и ножницы выковать в кузне, и дом построить. Даже умудрился смастерить такой замок на пуню, что после его смерти никто не знал, как открыть сарай. Лишь одному внуку передал этот секрет – как справиться с замком.
Есть в деревне и другие прозвища: Хитрый, Петька-дук, Трекала, Химик (последнего когда-то судили и приговорили к “химии”).
Дедушка Татьяны много работал на земле
– У моего дедушки была родная сестра. Представляете, мы, дети, много лет не знали, как ее зовут, – говорит Татьяна. – Для всех она была “Сямёніха, бо мужыка яе звалі Сямён”. Когда умерла, вся деревня говорила: “Сямёніха памерла”. И только позже узнали: бабушку звали Настей.
“Дед после советско-финской войны стал в деревне Фином, а мы – Финовы”
Свое детство Галина провела у бабушки и дедушки в деревне Казацкие Болсуны Ветковского района. Она подружилась со многими детьми, но даже не догадывалась, что вслед за местными повторяет не их настоящие фамилии, а семейные клички: Ревун, Моряков, Бочкарев, Баранихин… Оказалось, и ее родных знают в Казацких Болсунах под “кодовым” словом.
– Помню, когда гуляли по улице, местные бабушки часто спрашивали: “Чые вы будзеце?” Мы очень старались объяснить, но они не понимали, – с улыбкой рассказывает собеседница. – И тогда нас научили, как нужно правильно отвечать: “Васіля Фіна”. Скажем так – и сразу в ответ: “А, ведаем”.
Василий Квакухо (слева). Он же – Фин
Такая необычная кличка у Василия Квакухо появилась из-за того, что во время службы в армии он участвовал в советско-финской войне (1939-1940 гг). Вернулся в деревню – и для односельчан на всю жизнь остался Фином.
– Когда мама сейчас приезжает на Радуницу, то представляется именно так: Финова, – отмечает Галина.
“Бабушка была Зоркай”
– Мою бабушку Аню из деревни Даниловичи Минского района из-за белых-белых волос называли Зоркай. Такие же клички носили ее две сестры, – делится с нами внучка Светлана. – Для местных они были Зоркамі, а их дети и внуки стали Зорчыны. Кстати, я тоже пошла в бабушку: настоящая блондинка.
Когда человека из-за маленького роста на всю жизнь обрекают Пескариком или Паўбутэлем, это может быть немного обидно. И совсем другое дело, когда для всей деревни кто-то становится Зоркай. Тут и нос хочется сразу кверху задрать, и спину выпрямить. Но как говорила одна местная бабуля: “Якую клічку не прылепяць, а насіць трэба”. И никуда ты от нее не сбежишь, не спрячешься. Пройдет еще лет сто, а твои внуки так и останутся Зорчыны.
Текст: Екатерина Асомчик, фото: личный архив героев публикации
*Использование и цитирование данной статьи допускается в объеме, не превышающем 20% при наличии гиперссылки. Более 20% – только с разрешения редакции.
