"Чахотка", "сухоты", "белая смерть" – эта болезнь веками кралась по белорусским землям, словно незваный гость. Хриплый кашель, лихорадка и медленное угасание – она не щадила ни крестьян, ни шляхту, ни поэтов. В новой статье познавательного цикла "Болезни белорусов" подготовленной при поддержке компании "Гедеон Рихтер", рассказываем о туберкулезе – болезни, которую не понимали, боялись и даже романтизировали.
Советский агитплакат
Средневековье: когда кашель был загадкой
Представьте себе белорусские земли в Средние века: деревянные хаты, сырые монастыри, тесные улочки… А еще – болота кругом и суровый климат. Многочисленные войны – а это значит антисанитария, беженцы, голод… В этих условиях туберкулез чувствовал себя как дома. Его называли "сухотами", потому что больные словно высыхали, таяли на глазах. Летописи ВКЛ редко упоминают эту болезнь напрямую, но археология говорит за них: в литовском Лейпалингисе (XIV-XV века) найдены скелеты с признаками костного туберкулеза.
Почему же кашель не лечили? Ответ прост: никто не понимал, что он значит. В Средние века медицина опиралась на античные теории о "гуморах" – телесных жидкостях, которые якобы определяли здоровье. Кашель считали следствием "дурной крови" или божьей кары. Вскрытия тел были под запретом из-за религиозных догм, а без них узнать, что творится в легких, было невозможно. Знахари и монахи, единственные "врачи" того времени, могли лишь гадать о причинах болезни.
Отличить туберкулез от обычной простуды (по крайней мере, на ранних стадиях) средневековые врачи были просто не в состоянии. В Полоцке или Витебске лекари могли заметить, что больной "тает", но объяснить, почему, не могли. Туберкулез путали с "нервной горячкой" или даже порчей, а его заразность не признавали. Люди жили бок о бок с больными, не подозревая, что дышат смертью.
Французский король Генрих IV “лечит” туберкулез. В Средние века считалось, что прикосновение монарха спасает от этой болезни
Туберкулез не устраивал громких эпидемий, как чума, унесшая до 60% населения Европы. Он был тихим убийцей, годами подтачивая здоровье.
Монастыри становились очагами болезни. Монахи, жившие в тесноте и сырости, часто болели чахоткой. В Вильно археологи нашли следы туберкулеза в захоронениях XVIII века. Но в отличие от чумы, туберкулез не вызывал паники. Его хроническая природа делала его "невидимкой" – кашель казался обычным делом, а смерть от него воспринимали как неизбежность.
Картина Кристобаля Рохаса “Страдание” (1886). Жена соседа художника умерла от туберкулеза. А через четыре года после создания картины от туберкулеза умер и сам художник
Лечили мочой животных и золой из печи
Учитывая, что многие века заразность туберкулеза оставалась секретом для лекарей, никаких карантинных мер в Средние века не предпринимали. Больных проказой отправляли в санатории, но для туберкулеза таких мер не было – его не считали заразным. Максимум – в деревнях больных иногда выгоняли из дома, чтобы "не сглазили" семью. Про карантин и речи не шло.
Лечение туберкулеза в Средние века было смесью отчаяния, суеверий и надежды. На белорусских землях, где медицина зависела от знахарей и монахов, больным зачастую предлагали, как минимум, неэффективные средства.
Болезнь лечили травами и настоями. Знахари готовили отвары из ромашки, зверобоя, мяты или корня солодки. В лечебниках советовали пить "росу с ромашки" или мед с травами. Это смягчало кашель, но не трогало бактерию.
Немецкий врач Роберт Кох. Именно благодаря его открытию в 1882 году возбудителя туберкулеза, человечество научилось эффективно бороться с этой болезнью
Кровопускание. Как практически и при всех остальных болезнях, при туберкулезе цирюльники резали вены или ставили пиявок. Тогда верили, что "дурная кровь" – причина всех бед и необходимо "очистить" организм. Это только ослабляло больных, приближая их конец.
Магические средства. Пепел, смешанный с водой, моча животных или даже зола из печи – всё шло в ход. В деревнях под Брестом знахари могли посоветовать пить молоко с углем, чтобы "выгнать хворь".
Наука против мрачного романтизма чахотки
В XVIII веке медицина начала меняться. В 1768 году австриец Леопольд Ауэнбруггер предложил перкуссию – простукивание груди для выявления изменений в легких. В Минске и Гродно этот метод появился позже, но уже был шагом вперед. В 1865 году француз Жан-Антуан Вильмен доказал, что туберкулез заразен, наблюдая вспышку на корабле. Но изменилось и отношение к самой болезни: если крестьяне по-прежнему считали ее катастрофой, то дворянство и богема начали ее… романтизировать.
Картина "Больная" Василия Поленова (1866). На ней изображена русская студентка Елизавета Богуславская, умершая от туберкулеза в Риме
Невесть откуда появилась уверенность, что чахоткой заболевают люди, пережившие личные драмы. Болезнь начала считаться "благородной", а многие писатели вводили в свои произведения образ чахоточного больного, чтобы подчеркнуть трагичность его судьбы. Возник даже своеобразный "чахоточный шик" – девичьей привлекательностью считались тонкость и бледность кожи, которые являются результатом потери веса и отсутствия аппетита, вызванного заболеванием.
Именно в те годы у туберкулеза появилось поэтическое и мрачное название "белая смерть", отражавшее бледность больных и высокую смертность от туберкулеза.
Изменился подход к туберкулезу только в конце XIX века, после того, как в 1882 году врач Роберт Кох объявил, что он открыл бактерии, вызывающие заболевание. Произошло переосмысление – и чахотка из "культурного феномена", наконец, превратилась в то, чем, собственно и являлась – страшной болезнью, от которой необходимо лечиться.
Курортная гостиница в Друскининкае, XIX век
Появились новые методы лечения. Например, врачи заметили, что сухой воздух помогает больным. Русский врач Сергей Боткин отправлял пациентов в Крым, и белорусские дворяне следовали его совету. В конце XIX века в Друскининкае открылся санаторий, где лечили свежим воздухом и диетой. Это был, пожалуй, самый популярный способ лечения для дворян и богемы.
Также больные посещали лечебницу в Барковщине (Ушачский район). Она появилась в 1830 году – там принимали ванны и пили минеральную воду, позже лекарь Немировский основал здесь частный санаторий, который стал популярным в Европе. Основным профилем были заболевания желудка и кожи, но туберкулезные больные могли посещать Барковщину ради климата и процедур.
“Дама в голубом”, художник Константин Сомов. Модель была больна туберкулезом и картину художник писал три года – с перерывами из-за ее болезни
Самый яркий пример того, что болезнь не щадила никого – знаменитый поэт Максим Богданович, чья жизнь оборвалась в 25 лет. Родившийся в 1891 году в Минске, он с юности страдал от слабого здоровья, а в 16 лет у него диагностировали туберкулез. В 1916 году, уже будучи признанным автором сборника "Венок", Богданович отправился лечиться в Ялту, надеясь, что крымский воздух спасет его. Увы, туберкулез оказался сильнее. Он умер в 1917-м.
Максим Богданович
От "Дня белой ромашки" до обязательной флюорографии и антибиотиков
Перелом в борьбе с туберкулезом наступил в XX веке. В Минске и Вильно начали делать микроскопическую диагностику. А по всей Европе – проводить "Дни белой ромашки". Ромашка была выбрана как символ надежды и борьбы за здоровье.
В Российской империи акция впервые прошла в 1911 году по инициативе Всероссийской лиги борьбы с туберкулезом, созданной в 1909-м. На улицах городов волонтеры, часто женщины и студенты, продавали целлулоидные или бумажные цветки ромашки, которые носили как значки. Цена значка была символической – от 1 до 5 копеек, чтобы привлечь как можно больше людей. Средства шли на поддержку туберкулезных больных, в том числе на организацию лечения в санаториях, таких как в Друскининкае или Барковщине.
“День белой ромашки” в Воронеже, 1912 год
В 1921 году вакцина БЦЖ, созданная Альбером Кальметтом и Камилем Гереном, стала спасением для детей. В БССР вакцинация началась в 1920-х годах. А в 1943 году появился стрептомицин, первый антибиотик против туберкулеза, изменил всё. В 1950-х годах в Беларуси его использовали в диспансерах, спасая тысячи жизней.
В XX веке в БССР открылись туберкулезные диспансеры, а флюорография стала обязательной. Санатории, такие как Нарочь или Сосновый Бор, помогали восстанавливаться. Сегодня туберкулез всё еще существует, но благодаря антибиотикам и профилактике он больше не приговор.
Информационный плакат о туберкулезе советских времен
Только за последние 8 лет смертность белорусов от туберкулеза уменьшилась в 4,5 раза, а уровень заболеваемости – в 3 раза. Сократились и сроки лечения: если раньше оно занимало почти два года, то сейчас – от 5,5 до 9 месяцев.
Туберкулез на белорусских землях был больше, чем болезнь – он был частью жизни, от Средних веков до XX века. Кашель игнорировали, потому что не знали его причин. Судьбы Максима Богдановича и тысяч безымянных белорусов напоминают, какой ценой далась победа над "сухотами".
Автор: Сергей Лобко
*Использование и цитирование данной статьи допускается в объеме, не превышающем 20% при наличии гиперссылки. Более 20% – только с разрешения редакции.
