Когда попадаешь в самобытный и яркий мир полесского народного мастера Ивана Супрунчика, первая реакция: “Как это возможно? Придумать, создать, воплотить в жизнь”. Такое чувство, что в просторном музее в деревне Теребличи Столинского района собрались сотни полешуков, чтобы рассказать историю своей жизни, дать возможность дотронуться до их обычаев, обрядов и культуры. Одни деревянные скульптуры смотрят на тебя пронзительным взглядом, другие с грустью, третьи с “хітрыкамі ў вачах”. Несмотря на возраст, Иван Филиппович каждый день работает в мастерской, ездит по деревне на велосипеде и готов часами говорить о природе.
– Гэта вы з самаго Мінска прыехалі? – Иван Супрунчик немного удивлен, что ради встречи с ним мы прикатили за 300 км.
Центр деревянной скульптуры в Теребличах
А ведь раньше в Теребличи Столинского района заглядывали даже английские и французские туристы.Теперь чаще всего двери Центра деревянной скульптуры открывают школьники и белорусы, которые хотят лучше узнать страну.
Ивану Филипповичу 81 год. И он не из тех, кто мечтает выйти на пенсию, взять в руки книжку и ничего больше не делать. Наоборот, ему все интересно. Творчество, люди, природа, сама жизнь. Мужчина до сих пор возглавляет музей, работает в мастерской, пишет картины, а летом ходит в лес к огромному дубу, чтобы зарисовать его с натуры. Его запросто можно назвать амбассадором Полесья, но он предпочитает представлять себя иначе – "ганаровы паляшук". Не зря же Филиппович удостоен этого звания.
“Пераводжу ў скульптуры і карціны ўсё тое, што пачуў ад продкаў”
– Я нарадзіўся ў Цераблічах, і тут прайшло ўсё жыццё, – говорит народный мастер Иван Супрунчик, открывая двери своего самобытного царства – Центра деревянных скульптур. Каких героев здесь только нет – Каляда, Кулак, баба Астапіха. – У кожнага экспаната свая гісторыя, ды такая, што можна кнігу напісаць. Я пераводжу ў скульптуры, графіку, карціны ўсё тое, што пачуў ад продкаў: легенды, паданні, сказы. Напрыклад, мой дзядзька Кірыловіч мог цэлую ноч людзям расказваць казкі. Такі ўжо быў казачнік!
Иван Филиппович возле своих работ.
Сотни глаз полешуков в музее смотрят на тебя так, будто готовы раскрыть, как они здесь появились, почему на санках везут чугунок, зачем в руках держат ветку вербы. В какой-то момент, заговорившись с Иваном Филипповичем, ловим на себе пристальный взгляд: издалека кажется, будто в музей вошла посторонняя женщина, а мы не заметили её присутствия. Вглядываемся – это же скульптура!
– Усіх сваіх герояў ствараю сякераю, – мастер отмечает, что первая работа из-под его рук вышла, когда он был еще подростком.
Не только легенды перерождаются в дерево. Десятки скульптур посвящены односельчанам. Тем, кто жил здесь, и тем, кто продолжает ходить по улицам Теребличей.
– Перад вамі радаслоўная нашых палешукоў, – Иван Филиппович представляет разноцветные фигуры, выставленные в первый ряд.
– Колісь у нас жыў чалавек, якога звалі Ліфан Ліфаняня. Ён шчыкалаткай забіў цяля і ўсё падзяліў паміж прадстаўнікамі кожнага рода, каб іх можна было ахарактарызаваць: хто лянівы, хто працавіты, ці яшчэ які. Напрыклад, Кашэўскім дасталіся рогі – не ступаюцца з дарогі. Гэты род настырны. Дык вось па роду маці мы з Кашэўскіх. Кармільцам – галава, бо там маладзіца малада. У гэтым родзе і зараз нараджаюцца прыгажуні.
Как маленький Ваня ходил в библиотеку за 18 километров
Смотреть на мир глазами Ивана Супрунчика – увлекательное путешествие. Не раз задаешься вопросом: как рождаются такие самородки? Или они ими становятся? И возможно ли, пройдя такой длинный путь, не растерять любовь к людям и природе?
Часть работ хранится в доме художника.
– Мой бацька загінуў на фронце, і маці адна гадавала чацвярых дзяцей, – пересказывает события прошлого наш собеседник. – У вёсцы да 1956 года не было святла, а цяга да мастацтва ў мяне была. Неяк пайшоў за 18 кіламетраў у бібліятэку ў Давыд-Гарадок. Кнігу пра мастакоў мне тады не далі, бо зусім малы быў. Прыйшлося вярнуцца да хаты.
В 10 лет маленький Иван взял уголь и стал рисовать везде, где только было можно. Мама, Аксинья Степановна, хотя и была неграмотной женщиной, но все начинания сына поддерживала.
Так Аксинья Степановна выглядит на фото…
…а так в работах сына.
– Некаторыя казалі: “А што з яго будзе? Ён толькі малюе ды сячэ”. Але маці так ніколі не гаварыла, – Иван Филиппович подходит к скульптуре, которая стоит по центру – это Аксинья Степановна. Смотрит на нее с любовью, уважением и замолкает. – Яна была экспертам маіх работ, падказвала: “Сынок, каб ты іх пакрасіў, от было б хораша”. Так я і пачаў фарбаваць драўляныя скульптуры – зеллем, кветкамі. Раней жа фарбаў не было.
Лыжи для болота и подвесной холодильник. Что ещё можно найти в музее?
Отучившись в Могилеве на библиотекаря, Иван Супрунчик вернулся домой на Полесье и стал работать по специальности. Уже тогда рядом с полками книг поставил своих деревянных полешуков – рассказчиков истории. И продолжал заниматься творчеством.
– Я народны майстар. Гэта не прафесійнае мастацтва, а інсітнае (наіўнае). Як душа падказвае, так і пішу, не прытрымліваюся правільнасці канонаў, – комментирует Иван Филиппович свою работу “Раздум’е”. Но тут стоить отметить: заочно он закончил в Москве Всесоюзный народный университет искусства имени Н. Крупской (факультет рисунка и живописи).
Художник запечатлел, как аисты прощаются перед полетом в теплые края.
Пока мы бродим с художником по музею, двери открываются, и шумно заходят рабочие из города (накануне котел в музее вышел из строя, пришлось вызывать помощь).
– Ле-по-та! – говорят мужчины, оказавшись на пороге Центра деревянных скульптур.
Здесь собраны не только скульптуры и картины, но и старые предметы, которые рассказывают о жизни полешуков. Лыжи “пласкаступы” (на них ходили по болоту), ящики для рыбы, подвесной холодильник, больше похожий на плетеную коробку с дыркой.
Лыжи “пласкаступы”.
Холодильник из прошлого.
– А гэта “пральная машына Indesit”, электрычнасці ёй не трэба, – наш гид показывает то ли бочку, то ли ступу под названием “жлукта”. – Раней у бялізну кідалі попел з бярозы, які спачатку прасейвалі, і потым залівалі ўсё гарачай вадой. Тады ж не было мыла, парашка, усё мылі попелам, нават косы.
Так выгдядит “жлукта”.
“У пяць гадоў атрымаў мянушку Базар”
Работы мастера рассказывают не только про жизнь других людей, в них можно прочесть историю семьи самого Ивана Супрунчика. На картине маленький мальчик в окружении близких держит на руках котенка. Это – мастер в детстве.
– Ведаеце, якая ў мяне мянушка ў вёсцы? Базар, – смеется мужчина.
Эта кличка "приклеилась" к нему в возрасте 5 лет и до сих пор "ходит" рядом. Оказывается, ребенком Иван пошел на базар продавать кота. Стоило ему об этом рассказать односельчанам, как они тут же прозвали его "Базаром".
Улыбка на лице полешука улетучивается, когда мы приближаемся к скульптуре в окне – на сердце женщины выцарапано "Я с вами".
– Гэта мая жонка Марыя. Такая ўжо прыгажуня была! Шмат мне чаго ў жыцці дала, сышла на той свет дзевяць гадоў таму… Працавала настаўніцай пачатковых класаў, – Ивану Филипповичу всё сложнее подбирать слова, он переводит дух и говорит и о другой большой боли в жизни: два года назад от ковида умерла его дочь.
Такой памятник на местном кладбище Иван Филиппович поставил маме.
Теперь каждый день он на велосипеде ездит на кладбище, там рядом похоронены мама, жена, дочь и тёща.
“За столькі гадоў яшчэ не зрабіў тое, што хачу”
Полешуки верят, что после смерти их души переселяются “у дуба ці буську (бусла)”. У Ивана Филипповича есть мечта: передать через своё творчество историю 500-летнего дуба, к которому ходит летом набраться сил. Мастер уверен, что в дерево переселилось несколько поколений полешуков:
– Як гэта паказаць? Вось што не дае мне спакою. За столькі гадоў яшчэ не зрабіў тое, што хачу. Пакуль не задаволены сабой.
На картине мастер изобразил старый дуб, к которому ходит в лес набраться сил.
На доме художника – аисты в полете.
Его хозяйство – куры и кот.
Слушая очередную фантастическую легенду, уточняем, а верит ли сам художник каждому слову. Он быстро реагирует: “А як жа? Гэта ж не адзін чалавек расказваў, а некалькі”.
Он постоянно возвращается к предкам, пересказывает их истории, воспоминания. Если их сравнить с сегодняшней деревенской жизнью, становится понятно: многие обряды отошли и не проводились на Полесье десятки лет.
– Гэты абрад больш нідзе не сустракаўся, толькі ў нашай вёсцы. Раней бабку-павітуху тры хлопцы цягнулі на санках па зямлі, ды не зімой, а летам. Так яна ехала да парадзіхі (роженицы), побач з сабою везла кашу ў чыгунку. Тады ж не было лекараў, а бабка-павітуха была як багіня Ляля, – Иван Филиппович показывает инсталляцию, посвященную этому обряду. Говорит, про него ему рассказала крестная мать, а ей – её бабка.
В платке - бабка-павітуха.
Квартиру в Бресте променял на болото
Чтобы народныя сказания не потерялись, Иван Супрунчик передает их через свои работы, фиксирует события прошлого. Если прогуляться по Теребличам, можно заметить необычные деревянные фигуры. Они установлены возле домов тех, кто ушел на войну и не вернулся.
Скульптура называется “Пятро - зламаны колас”.
– Кожны вобраз ахарактарызоўвае чалавека - зламаны колас, палаючая свечка… Каля хаты, дзе загінулі тры сыны, паставіў скульптуру жанчыны, якая іх працягвае чакаць, – рассказывает Иван Филлипович, который и сам потерял отца на фронте – он погиб в день рождения маленького Вани.
Возле дома Ивана Супрунчика.
Скульптура в синем цвете, посвящена братьям, которые не вернулись с фронта – Василю, Ефиму, Костусю.
Пройдя через множество потерь, он не растерял любви ни к людям, ни к природе. Дом Филлиповича украшен резным солнцем и “буськамі” (аистами), в каждом его рассказе упоминается дерево, животное, природное явление. Сейчас мастер занят тем, что переделывает сарай в мастерскую.
– Каровы ўжо няма, засталіся толькі куры і кот, а чалавек павінен працаваць, таму раблю майстэрню. Каб у школьнікаў была магчымасць прыехаць, паглядзець, як я сяку, што раблю. Усе мастакамі не стануць, але знойдзецца той адзін, каму гэта будзе патрэбна, – отмечает наш собеседник. – У меня ніколі не было думкі з’ехаць з вёскі, прапаноўвалі кватэру і працу ў Брэсце – не. Тут жа балота, а мяне так цягне да яго!
Фото: Елена Таборко
*Выкарыстанне і цытаванне гэтага артыкула дапускаецца толькі ў аб’ёме, які не перавышае 20% пры наяўнасці гіперспасылкі. Больш за 20% - толькі з дазволу рэдакцыі.