Ко дню рождения Матери Терезы расскажем о том, как простая католическая монахиня стала символом добра и святости и при этом – героиней противоречий. В чем ее обвиняли, что говорили защитники и почему реальность оказалась сложнее легенды?
26 августа 1910 года в македонском городе Скопье в довольно обеспеченной семье родилась Агнес Гондже Бояджиу – миру она будет известна как Мать Тереза. В 18 лет она вступила в монашеский орден, а в 1946-м, будучи учительницей при монастыре в Калькутте, решила “покинуть стены обители” и посвятить себя бедным. Так появился орден “Миссионерки Милосердия”, а затем и культ личности самой Терезы. В 1979 году она получила Нобелевскую премию мира, а в 2016-м – была канонизирована.
Звучит как житие святой. Но история не так однозначна. Ее называли “ангелом нищих” – но и “меценаткой страдания”. Ее работы восхищали Пап, ООН и миллионы верующих – но журналисты, медики и активисты видели в ней что-то совсем другое. Разбираемся.
Что было не так: критика в трех пунктах
1. Гигиена – так себе, врачи – по остаточному принципу
В 1994 году редактор медицинского журнала The Lancet Робин Фокс побывал в Доме для умирающих в Калькутте. Он пришел не с идеологией, а с блокнотом – и увидел то, что позже назвал “хаосом”. По его словам:
-
медицинские решения принимались монахинями и волонтерами без образования;
-
никакой диагностики – максимум термометр и визуальный осмотр;
-
обезболивающие почти не использовались;
-
даже при ясной малярии пациенту давали только парацетамол.
Его вывод: уход был “добрым, но некомпетентным” – и явно не соответствовал возможностям организации, которая получала миллионы долларов пожертвований.
2. Страдание – как добродетель
Канадские ученые из Университета Монреаля в 2013 году изучили десятки писем, свидетельств и отчетов – и пришли к выводу, что Тереза, скорее, восхваляла страдание, чем боролась с ним. Одна из цитат, приписываемая ей: “Страдание – это поцелуй Иисуса. Оно приближает к Богу”.
Исследователи отметили: во многих хосписах Терезы практиковалась рудиментарная помощь – без диеты, обезболивания и психосоциальной поддержки. По сути, человек просто умирал в относительной чистоте и рядом с улыбающейся монахиней.
3. Доноры – не из лучших
Орден Мать Терезы принимал пожертвования от: диктатора Гаити Жан-Клода Дювалье; финансового афериста Чарльза Китинга (позже осужденного); медиа-магната Роберта Максвелла.
Когда Китинга посадили, адвокаты просили вернуть его пожертвование. Мать Тереза в ответ направила письмо судье – не с обещанием вернуть средства, а с просьбой “быть милосердным” к Китингу. Деньги возвращены не были.
Но были и контраргументы. Они не менее важны
“Это не больница – это приют”
Сторонники Терезы объясняли: хосписы и дома милосердия никогда не претендовали на статус больниц. Их цель – не вылечить, а приютить умирающего, которого не берут в другие заведения.
Сестра Мэри Према, преемница Терезы, говорила: “Мы предлагаем не морфин, а любовь и заботу”. Даже Робин Фокс отмечал: в Kalighat не было запаха гнили, раны обрабатывались, пациенты были в чистом белье.
Ресурсов было мало, и работали, как могли
Многие волонтеры (например, Сьюзен Конрой) писали: условия были тяжелые, но никто не пренебрегал людьми. Уход был душевным, с ежедневным купанием, кормлением, утешением. Проблемы скорее структурные, чем моральные: монахини не могли вызывать врача на каждую рану, не было доступа к обезбаливающим наркотикам, не хватало обученных кадров. Это была Калькутта, а не клиника в Цюрихе.
История про любовь, но не про эффективность
На этом фоне возникает основной вопрос: можно ли измерять доброту медицинским стандартом? Или дело не в инструментах, а в намерении?
Папа Иоанн Павел II называл ее “иконой сострадания”. Жители Индии – просто “Мать”. Но для критиков она – скорее символ католического фатализма, где страдание считается частью пути к Богу, а не состоянием, которое надо снимать.
Финал: ангел в тени
Мать Тереза – человек времени, системы и своей веры. Она стала символом милосердия, в том числе потому, что никто больше не делал того, что делала она. Но с позиции XXI века ее подход вызывает вопросы: гуманизм ли это, если он не борется со страданием?
Иногда иконы работают как зеркало. Возможно, Мать Тереза – не столько “святая”, сколько симптом мира, где страдание - это судьба, а не вызов медицине, политике и обществу. Во всяком случае без милосердия человечеству было бы гораздо больнее.
