22 августа 1941 года, Государственный комитет обороны СССР утвердил постановление № 562-с: с 1 сентября 1941 года солдатам и командирам Красной армии, находящимся на передовой, полагалось 100 граммов водки ежедневно. Так родилось явление, которое в народной памяти осталось как “наркомовские 100 грамм”. Звучит почти героически. Но в реальности – все сложнее.
Первоначально идея пришла с финской войны: холод, страх, окопы. Спирт – как бы в помощь.
Еще в январе 1940 года во время Советско-финляндской войны народный комиссар обороны Климент Ворошилов обратился к Сталину с просьбой выдавать бойцам и командирам РККА по 100 граммов водки и 50 граммов сала в день ввиду тяжелых погодных условий (морозы на Карельском перешейке доходили той зимой почти до −40 °C). Соответствующее распоряжение немедленно поступило в войска, при этом танкистам норма была удвоена, а летчикам было решено выдавать по 100 граммов коньяка.
Вот как об этом вспоминает участник Советско-финляндской войны, а затем и знаменитый артист Юрий Никулин в книге “Почти серьезно”: “Как только началась война, нам ежедневно выдавали по сто граммов водки в день. Попробовал я как-то выпить, стало противно. К водке полагалось пятьдесят граммов сала, которое я любил, и поэтому порцию водки охотно менял на сало”.
Водка выключала страх
Летом 1941 года, когда армия откатывалась под натиском Вермахта, водка стала политическим и психологическим инструментом. Она поднимала боевой дух, точнее – выключала страх. Решения принимались стремительно. К сентябрю армия пила по приказу. Потом – по привычке.
Выдача водки сопровождалась действом: кто-то говорил “фронтовой тост”, кто-то отдавал спирт санитарам для дезинфекции. Кто-то – просто пил. Были и трагикомичные формы: фронтовики рассказывали, как молодые солдаты, получив свою норму перед атакой, умирали через час, даже не успев опьянеть.
“Вообще выдавали их только перед самой атакой... молодые и необстрелянные пили, они-то в первую очередь и погибали”, – вспоминал в программе “Итоги” в 2021 году режиссер Петр Тодоровский.
Но, как ни странно, это укрепляло коллективную рутину: в аду войны любые ритуалы казались осмысленными.
К началу 1942 года в ГКО поняли: чарка не спасает от артобстрела. Водку начали сокращать – только наступающим частям, затем лишь на праздники. Норма превратилась в символ. И в проблему. Потому что вместе с ней приходила зависимость, обморожения, небоеспособность. За кулисами легенды – тысячи сорванных нервов, пьяных боев и списков с дисциплинарными взысканиями.
“Восторженные поэты назвали эти предательские сто граммов „боевыми“. Большего кощунства трудно измыслить. Ведь водка объективно снижала боеспособность Красной Армии”, – приводит слова генерала армии Николая Лященко журнал “Трезвость и культура”, №8, за 1989 год.
Тем не менее, 100 грамм продержались до самой Победы. Постепенно – все реже и реже, точечно. Но память осталась. История – не о водке. А о попытке с помощью бутылки решить то, что требует совсем других рецептов: мотивации, смысла, жизни после войны.
А что такое “фронтовые 100 грамм!”
Наверняка, вы слышали и другую фразу: “фронтовые 100 грамм”. Это какие-то другие граммы? Не совсем, скорее более широкий и разговорный термин. Он может обозначать не только период ВОВ, но и любую спиртовую норму, выдаваемую бойцам в условиях боевых действий.
“Фронтовые” чаще используется в бытовом, фольклорном или литературном контексте, без строгой привязки к постановлениям или дозировке. Может включать случаи, когда бойцы получали водку не по приказу, а по обстоятельствам – “в честь праздника”, “после атаки”, “от медсанчасти” и т. д.
Сегодня мы видим в “наркомовских 100 граммах” не только курьез. Это памятник тревоге, усталости, и поиску хоть какого-то инструмента выживания на войне. Тот, кто это пережил, знал цену этой чарки – и она не в градусах. Иногда это был просто повод почувствовать себя человеком на одну ночь. Иногда – лишняя капля в чашу хаоса.
