Вот уже два года как белорусская часть Чернобыльской зоны отчуждения официально открыта для массового туризма. Стало ли это направление массовым, кто едет в зону отчуждения, и какие мифы развеиваются при ее посещении, поговорили с заместителем председателя правления Республиканского союза туристической индустрии Дмитрием Скворчевским.
- Так стал ли туризм в белорусскую часть зоны отчуждения массовым за эти два года?
- Не стал. Но, в общем-то, не может стать, и не должен становиться. Потому что Полесский государственный радиационно-экологический заповедник (именно здесь организованы маршруты – Смартпресс) - особо охраняемая территория. На таких территориях массовое туристическое направление маловероятно и маловозможно.
С самого начала, когда только обсуждалась тема открытия заповедника для туристов, речь шла о том, чтобы не делать его массовым направлением. Сознательно. Почему? Во-первых, чтобы сохранить уникальность этой территории. Во-вторых – в силу ее специфики из-за радиоактивного загрязнения. Понятно, что туристов не водят по "грязным" частям. Но тем не менее, в целом это не позволяет открывать ворота широко для всех.
В-третьих, изначально планировалось делать ставку именно на эксклюзивность этого продукта, регулируя количество посещений (рекомендовано принимать не более 2 групп в день). Этот продукт формировался именно как нишевый, и в такой роли работал и в 2019 году, и в 2020 году, и таким же продолжает оставаться сейчас.
Поэтому, с учетом всего, массовым это направление, как например, в Украине, быть не может.
- В украинской части расположены самые знаковые объекты Чернобыльской зоны. В чем особенность белорусской?
- Да, все самые знаковые объекты, связанные с Чернобыльской катастрофой, остались на украинской территории. В этом белорусская часть проигрывает в плане масштабности, зрелищности. Но у нас другой очень мощный фактор - природная часть, которая привлекает туристов. Они могут увидеть действительно нетронутую территорию, которую оставил человек, и которую природа назад отвоевывает.
Многие туристы, особенно иностранные, едут в Беларусь за эксклюзивностью. Когда приезжаешь в украинскую часть - там десятки автобусов в день, людей - как на площади во многих крупных столицах. Поэтому многие туристы в этом плане бывают разочарованы. У нас же гарантированно вы будете в составе небольшой группы, и больше никого вы там не увидите, кроме самой зоны и природы.
Именно этот момент привлекает туристов.
- Сколько туристов посетили зону за это время?
- По данным руководства Полесского радиационно-экологического заповедника, за 2019 год его посетило более 650 человек. Для заповедника, особенно учитывая, что это новое направление, которое еще обкатывается, и сам продукт нишевый – это хорошая цифра. В 2020 году их число уменьшилось примерно на 50%. В текущем году его посетили уже около 120 человек.
Не стоит забывать, что еще одна из особенностей туризма в Полесском радиационно-экологическом заповеднике в том, что посещение полностью закрыто в пожароопасный период. В 2020 году пожароопасные ограничения вводились, так что цифра по итогам 2020 года, учитывая это и закрытые границы из-за пандемии, не самая плохая, как могла бы быть.
Из иностранцев самые массовые посетители –из России и Польши. Были и из Украины, Германии и ряда других европейских и неевропейских стран. Белорусы, безусловно, также ездили.
- Американский сериал "Чернобыль" сказался на спросе? Или, во всяком случае, способствовал тому, что он не так сильно упал в период пандемии?
- Безусловно, сказался. Но проблема заключается в том, что из-за пандемии мы не смогли оценить в полной мере это влияние.
Последняя выставка, которую я посетил в допандемийный период, проходила в польском Вроцлаве, РСТИ там участвовал со своим стендом. Когда мы общались с иностранными коллегами, проводили переговоры насчет посещения европейскими туристами заповедника, были отсылки к сериалу. Они напрямую говорили, что возрос интерес именно к посещению белорусской части зоны, так как в украинской части многие уже были, и эффект новизны пропал.
Так что да, сериал привлек к белорусской зоне больше внимания. Но опять-таки, из-за всех коронавирусных ограничений, мы просто не можем оценить эффект. Я уверен, что он был позитивный, но в туристах мы его измерить, к сожалению, уже не можем.
- Отложенный спрос сохраняется?
- Не могу утверждать. Потому что если еще в 2020 году я бы сказал, что однозначно да, отложенный спрос есть, то сейчас – большой вопрос. Пандемийная повестка дня очень сильно ударила по умам людей, и насколько они помнят те эмоции, которые вызывал сериал, сложно оценить.
Но в любом случае интерес к этой теме не пропадет. Природа никуда не денется, особо охраняемый статус территории тоже. Спрос будет.
- Можно ли дать некий усредненный портрет туриста, которого интересует поездка в зону отчуждения? Что прежде всего их привлекает?
- Приблизительно можно. Это люди как молодого, так и зрелого возраста, довольно активные, любители экстремального времяпрепровождения. Помимо фанатов "заброшек", людей, которые интересуются советской историей и постсоветскими территориями – это для западноевропейских туристов особенно характерно – больше всего наша зона привлекает любителей дикой природы, фотографов.
Потому что уникальные природные территории, животный мир – все это можно увидеть своими глазами, без присутствия человека.
- Дорогое ли удовольствие тур в зону отчуждения?
- Есть разные предложения, которые зависят от выбранного варианта маршрута, от того, индивидуальный это тур или организованный, от того, какие дополнительные услуги включаются.
Если посмотреть на предложения, которые есть на рынке – то посещение с экскурсией стартует от Br120 на человека. И доходит до Br190-200, но это уже однодневный тур, в который входит транспортное обслуживание, обед или ужин, и экскурсия по выбранному маршруту.
Не самый бюджетный вариант, особенно если едет семья, но мы прекрасно понимаем, что специфика этого продукта такова, что он таким и должен быть. Уникальность направления формирует его цену.
- Какие маршруты на сегодня доступны для туристов?
- Они формируются самим заповедником – без их ведома и участия не может состояться ни один тур. Это обязательное правило. Все экскурсии проходят в сопровождении его научного сотрудника, предварительно оформляется пропуск.
На сегодня предлагаются шесть вариантов маршрутов – как однодневные, так и на несколько дней. Они все разные – где-то акцент сделан именно на природу, где-то на заброшенные промышленные, сельскохозяйственные объекты и дома. Есть маршруты, которые комбинируют эти темы. Представители заповедника в этом плане очень гибкие, по большому счету, по желанию заказчика можно скомбинировать тур из разных объектов.
Но даже те маршруты, которые представлены, способны удовлетворить имеющийся у туристов интерес.
- О чернобыльской зоне ходит много мифов. Наверняка те туристы, которые едут в такую поездку, ожидают найти им подтверждение. Им приходится разочаровываться?
- Мифы у всех, кто туда едет, очевидно, есть. Про животных мутантов, аномальные зоны, зашкаливающую радиацию на каждом шагу… Во многом они сформированы компьютерными играми.
В ходе экскурсии все они развеиваются. Но опять же, я считаю, в этом и есть ценность экскурсии в Полесский радиационный заповедник – развеять мифы, показать реальную территорию, реальную историю. Со всеми ее плюсами и минусами.
Потому что мифы нас все-таки уводят от реальности в этом плане. И экскурсии выполняют значимую, в том числе просветительскую роль. Они показывают, что действительно случилось, что теперь происходит на этой территории. Это может быть не так страшно, как двухголовые звери. Но в плане осознания социальной, демографической катастрофы, когда ты видишь заброшенные дома, оставленные вещи, это может быть гораздо страшнее.
- Какие основные меры безопасности приходится предпринимать?
- Первое – и самое главное правило – никакой самодеятельности. Нужно следовать указаниям сопровождающего, не отклоняясь от маршрута. Воду из местных родников, колодцев, рек – не пить, грибы-ягоды – не собирать. Нельзя вывозить за пределы зоны никакие предметы, кроме личных вещей. Разрешено использовать только привозную питьевую воду в упаковке завода-изготовителя. Нельзя разводить костры, поднимать пыль. Сидеть, лежать, купаться и класть личные вещи на землю. Это базовые моменты, за которыми следят.
На выходе осуществляется контроль дозиметрами. В некоторых случаях возможны мероприятия по дезактивации транспорта и одежды.
Все правила размещены на сайте заповедника – и любой потенциальный турист может с ними заранее ознакомиться. По прибытии в зону туристы проходят обязательный инструктаж, и он не для галочки.
Если следовать всем правилам, то никаких негативных последствий для здоровья посещение зоны не повлечет. Это, кстати, еще один миф - что посещение зоны отчуждения с экскурсией опасно. Это не опаснее, чем стандартная жизнедеятельность в наших городах, так как никто туристов в "грязную" часть не поведет.
Существует стереотип, что вся Чернобыльская зона заражена. Но заражение территории произошло пятнами, там, где выпадали радиоактивные осадки. Маршруты для туристов прокладываются по безопасным частям, показываются те объекты, где нет рисков для нахождения человека.
- В опасную зону туристы просятся?
- В нашей практике такого не было. Здравый смысл у людей все-таки есть, и это хорошо.
- Много ли агентств предоставляют эту услугу? И как идет взаимодействие с Полесским государственным радиационно-экологическим заповедником?
- Начну со второй части – с Полесским заповедником взаимодействие с самого начала очень хорошее и позитивное, никаких проблемных вопросов у нас не возникало, и от коллег я тоже подобного не слышал. Схемы взаимодействия отработаны, все вопросы решаются быстро. Со стороны турбизнеса замечаний нет.
Что касается операторов, которые предлагают туры в зону – их немного. На начало прошлого года, чтобы их пересчитать, хватило бы пальцев одной руки. И вряд ли ситуация сильно изменилась.
Почему так сложилось? Это не массовое направление, поэтому и сильно большого предложения быть не может. Все компании прекрасно понимают, что есть определенный порог посещаемости, число людей, которых заповедник способен принимать.
Чрезмерное продвижение этого продукта, искусственный разогрев, чревато тем, что спрос будет повышен, а предложением его покрыть будет невозможно. В этом случае и турфирмы понесут имиджевые потери, и заповедник, и само направление.
- Возможность для создания комбинированного продукта с украинской стороной есть?
- Эта тема обсуждалась. Но тут есть несколько нюансов. Во-первых, чтобы он стал возможным, учитывая особый статус этих территорий и пограничную зону, нужно принятие серьезных решений и документов на высшем уровне руководства как Беларуси, так и Украины. Поэтому на данный момент такого продукта все еще нет.
Второй момент – насколько это вообще актуально и целесообразно. Почему? Потому что в этом случае есть вероятность, что мы, белорусы, больше от этого потеряем, чем приобретем.
В Украине чернобыльское направление развивается очень давно, с 90-ых годов. Там есть отдельная ассоциация туроператоров и турагентств, которые занимаются турами в зону. У них довольна широкая сеть продаж по всем странам Европы и мира. Поток туристов очень большой.
Если совместный продукт станет возможным, получится так, что Украина, так как у них есть уже вся инфраструктура, и все знаковые объекты находятся там – "перетянет" весь поток на себя. Украинские компании будут иметь возможность завозить в белорусскую часть туристов, а потом возвращать их обратно. Люди будут "оседать" на той стороне, в украинских гостиницах и ресторанах, и все деньги будут уходить их компаниям. Да, заповедник получит плату за проведенный тур, но в целом белорусская туриндустрия и страна не получит значимо больший доход.
К тому же украинцы могут турпоток перебить настолько, что и нашим туристам, белорусским, будет сложно попасть в наш заповедник. И при этом еще исчезнет нишевость, уникальность продукта.
Так что мое мнение – я бы с совместным продуктом не спешил. На данный момент, пока не окрепли, не развили собственную инфраструктуру. Может быть в будущем ситуация поменяется. Пока же целесообразности в совместном продукте большой нет, а риски – слишком большие.
- Вы уже упомянули вопрос инфраструктуры. Ее сейчас недостаточно у белорусской зоны отчуждения, проблемы есть?
- С одной стороны, некоторая проблема имеется, но на существующий поток в принципе инфраструктурных мощностей более-менее хватает. Мы хорошо видим, что как только поток пошел, активность, в том числе деловая, в прилегающих райцентрах – Брагине, Хойниках, Наровле – стала выше, и по местам размещения, и по общепиту. Люди увидели перспективы, и естественным образом бизнес стал развиваться.
Но опять-таки, тут надо, чтобы не произошло дисбаланса и разрыва между возможностями заповедника принимать туристов, и инфраструктурными возможностями. Будет тоже плохо, если мы разовьем инфраструктуру, но эти объекты будут стоять полупустыми, потому что заповедник не способен принимать столько туристов. Нужно, чтобы это все шагало в ногу, в балансе. Пока баланс этот есть.
Перспективы для дальнейшего развития инфраструктуры есть, но искусственно форсировать их не стоит.
