Военное вторжение Польши в Беларусь: блеф или реальность? а России? Ожидает ли Европу очередной перераздел государственных границ? В чем корень проблем в белорусско-украинских отношениях. Об этом в интервью Смартпресс рассказал руководитель проекта "Belarus security blog" Андрей Поротников.
Политики постоянно пугают общество то угрозой с Запада, то со стороны России. Существует ли реальная угроза Беларуси извне?
В настоящий момент угрозы извне для Беларуси нет, по крайней мере, военного характера. Об этом, в частности, заявил в ноябре министр обороны Виктор Хренин.
Если смотреть более глобально, то Беларусь переживает, пожалуй, самый безопасный период в своей истории.
Сейчас очень низкая вероятность какой-то региональной войны, или внешнего вторжения. Проанализировав ситуацию в странах региона, могу сказать, что никто из них не готовится к серьезным конфликтам, которые вели бы к участию сотен тысяч военнослужащих с двух сторон.
А возможно ли в каком бы то ни было виде вторжение в Беларусь Польши?
Это, безусловно, является пропагандистской страшилкой со стороны белорусских властей с целью отвлечь от внутренних проблем.
Польша не демонстрирует каких-либо подготовительных мероприятий по вторжению в нашу страну.
Более того, на сегодняшний день и структурно, и численно Войско Польское не в состоянии вести крупные наступательные операции.
И в принципе, это коалиционная армия. А вот, что касается сил общего назначения, то у Польши здесь есть большие проблемы: устаревшее вооружение, достаточно высокая текучка кадров. Конечно, в результате развития экономики, страна выделяет очень серьезные ресурсы на перевооружение, но в ближайшие 10 лет говорить о качественном рывке вряд ли уместно.
Может ли под предлогом защиты территориальной целостности Беларуси, произойти оккупация страны Россией?
Россия тоже не демонстрирует каких-то масштабных приготовлений к войне именно в регионе. Но мы не можем исключать гипотетической ситуации, что в случае перерастания текущего политического кризиса в Беларуси в силовую фазу, вмешательство России может иметь место.
Де-факто оно может привести к установлению, вряд ли оккупации, но такого очень плотного протектората над Беларусью с, условно говоря, кремлевским наместником здесь.
Но, опять же, это гипотетические умопостроения, потому что российская элита, по крайней мере, значительная часть, последний год демонстрирует стремление действовать рационально.
Очевидно, что ресурсы России не безграничны, они близки к исчерпанию. Нарастают внутренние проблемы, нарастает кризис системы госуправления, инфраструктуры и в общем-то новые военные авантюры не в российских интересах.
Допускаете ли вы возможность, что именно об этой схеме "углубления интеграции" достигнута договорённость между президентами союзного государства?
На текущий момент, как мне кажется, тема интеграции с повестки дня снята. И она будет снята до тех пор, пока в Беларуси не будет проведена конституционная реформа и не будет сформирована легитимная система власти. Та система власти, те органы власти, высшие должностные лица, легитимность которых не вызывает вопросов ни за пределами страны, ни внутри нее.
С Лукашенко стратегических бумаг Россия подписывать не будет, по крайней мере значимых.
Понимая, что в случае смены режима может повториться ситуация с $3 млрд для Януковича (Виктора Януковича – экс-президента Украины), когда России сказали, что это была политическая поддержка конкретного человека, а не страны. И они потеряли деньги.
Почему именно сейчас вдруг всплыла давно, казалось бы, забытая тема "восточных территорий", причём почему-то преимущественно, с белорусской стороны? Высказываний представителей руководства Польши на эту тему слышать не приходилось
Польское руководство само по себе неукоснительно придерживается правил нерушимости границ, по крайней мере, своих. Потому что они понимают, если, например, поднимут вопрос принадлежности Львова и Гродно, то кое-кто на Западе поднимет вопрос принадлежности Щецина, Гданьска, Вроцлава.
Кроме того, поднимая вопрос Гродно и Львова, придется поднять вопрос Вильно. Литовская Республика – член Европейского союза и НАТО, соответственно, это повлечет раскол в этих блоках и как следствие - быструю интернационализацию проблемы: вмешательство Вашингтона, Брюсселя, Парижа, Лондона и т.д.
Сейчас говорить об актуализации и вынесении на серьезный политический уровень территориальных претензий Польши к кому бы то ни было – это фантастика.
Насколько Россия заинтересована в сохранении государственного суверенитета Беларуси?
Сложно сказать. Потому что Россия очень разная. Российская политическая элита тоже очень разная и там есть разные подходы.
Опять же, как я сказал выше, наблюдается тенденция рационализации усилий. То есть все чаще со стороны РФ звучит вопрос "а что нам это дает".
С точки зрения геополитических интересов Беларусь им выгодна в виде своеобразной Южной Осетии. Это значит, что Беларусь входит в российскую экономическую сферу, российский бизнес действует на территории Беларуси без каких-либо препятствий. Российский рубль является единым платежным средством для двух стран. Белорусская силовая компонента частично, а лучше полностью включена в российскую рамку военной безопасности. РФ активно участвует в приватизации белорусских предприятий. И опять же через это они оказывают влияние, но не столько по внутриполитической повестке дня, сколько по внешнеполитической.
Является ли анахронизмом необходимость России в пребывании независимой Беларуси в качестве "буферной зоны" между Россией и Западом? Развитие военных технологий сделало ли эту зону бессмысленной?
С учетом того, что технически способы ведения войны, инструменты ведения войны претерпевают серьезные изменения, значение Беларуси именно как буферной зоны снижается.
Но надо помнить, что генералы всегда готовятся к прошлой войне. И в прошлой войне буферная зона как раз свое значение играла.
Поэтому пока не пройдет смена военных элит в РФ, они, безусловно, будут демонстрировать заинтересованность в военно-политическом союзе или в военно-политическом доминировании над Беларусью.
Имеется ли во всей этой истории литовский интерес? Кроме АЭС, в белорусско-литовских отношениях нет противоречий?
Безусловно, есть и другие противоречия. Они в первую очередь связаны, как мне кажется, с тематикой исторического наследия Великого Княжества Литовского. Дело в том, что для современной Литовской Республики – это краеугольный камень.
По крайней мере, те литовские политики и дипломаты, с которыми я разговаривал в частных беседах, признают, что современная Литовская Республика не может рассматриваться в качестве прямого продолжателя ВКЛ. Причем Беларусь имеет ничуть не меньшие права на это историческое и идеологическое наследие, чем современные литовцы.
Но публично никто не готов это заявить. Поэтому тут сложный комплекс отношений. Когда они, с одной стороны, безусловно, заинтересованы в Беларуси как в государстве. Потому что рассматривают Беларусь в качестве буфера между ними и Россией.
А с другой стороны, они где-то подспудно хотели бы, чтобы Беларусь оставалась такой идеологической культурной частью русского мира, чтобы Витовт оставался Витаутасам, Гедимин - Гедминисам. Поэтому в общем-то предстоит большая работа с точки зрения выстраивания гуманитарной коммуникации между Литвой и Беларусью. И построения отношений, исходя из того, что это общее историческое наследие и оно может быть базисом для каждой из стран. Нет проблемы в том, чтобы его использовали оба народа. Там столько всего, что хватит на всех.
Какую позицию по этому вопросу может занять Китай?
Я бы вообще не преувеличивал в текущей ситуации роль и значение Китая. Потому что, очевидно, что он не доволен позицией белорусских властей.
Насколько можно судить по косвенным признакам, Китай был заинтересован в том, чтобы Беларусь стала точкой входа для китайских компаний на европейский рынок. Для этого у Беларуси должны быть нормальные отношения с ЕС, должен быть базовый договор, должна быть в какой-то форме зона свободной торговли. При этом китайским компаниям в Беларуси должен быть гарантирован привилегированный статус.
Первая часть сделки по части китайских ожиданий не осуществилась. Со второй частью все более-менее нормально, китайский бизнес чувствует себя здесь относительно неплохо.
Второй момент, в чем был заинтересован Китай – в том, чтобы Беларусь играла роль одного из участников системы сдерживания российского экспансионизма и блокировала интеграционные устремления РФ на постсоветском пространстве.
Говоря прямо – Беларусь должна была поставлять Пекину инсайдерскую информацию относительно перспектив и планов России по интеграции постсоветского пространства. Об этом фактически открыто говорилось.
И еще Беларусь должна была, насколько это возможно, блокировать какие-то неудовлетворяющие Китай российские интеграционные инициативы. По сути, с этой точки зрения Беларусь должна была выступать тормозом для российских амбиций в пользу Пекина. И отделять Россию от Запада. Это как раз-таки в принципе осуществилось. Но проблема в том, что стороны, наверное, не совсем адекватно оценили ожидания друг друга. Беларусь хотела полной технологической и финансовой поддержки от Пекина. А Пекин исходил из того, что политика отдельно, а бизнес отдельно. А вот чтобы из политических устремлений заниматься экономическим спонсорством — это не совсем в китайских традициях.
Европу ожидает очередной передел границ?
Как я уже говорил в Беларуси сейчас безопасный период с точки зрения военных угроз. Но это не потому, что мы такие уникальные, а потому что в такой же ситуации находится большая часть региона. Так вот в этом плане на текущий момент Европа с военной точки зрения находится в безопасности. Большинство стран ЕС – члены НАТО. Даже те, которые не в НАТО, в значительной степени имеют тесные двусторонние контакты с альянсом, унификацию по вооружению, по процедурам, базовые договоры и т.д.
Опять же, европейские элиты исходят из узконациональных рамок как, например, венгры, либо мыслят категориями всей Европы. Европа представляется как некий единый организм. И с этой точки зрения заявления о переделе границ - анахронизм.
Резкое ухудшение белорусско-украинских отношений именно сейчас — это случайное стечение обстоятельств или если бы не история с вагнеровцами (просьбой Украины их выдать) появился бы иной предлог для ссоры Минска и Киева?
Проблема белорусско-украинских отношений в том, что мы до сих пор воспринимаем друг друга на уровне управленческих элит по принципу - они такие же, как мы.
Однако Беларусь и Украина - две очень разные страны. Они отличаются по политической культуре, по общественной организации и т.д. Нас сейчас объективно большее разъединяет, чем объединяет.
Именно как страны, как политические системы. Но это напрочь игнорируется. Поэтому наивно полагать, что вот мы им сделаем так и они нам сделают так. Нет, у Беларуси и Украины свои интересы, которые может быть даже чаще не совпадают, чем совпадают.
Например, Украина постоянно выражает неудовольствие тем, что Беларусь не поддерживает их на политическом уровне по вопросам Крыма и Донбасса. Белорусские власти в свою очередь напрягала тема интеграции Украины в НАТО. Поэтому, с одной стороны, есть объективные предпосылки для противоречий. С другой – есть много провалов организации коммуникации между руководством двух стран. Из-за непрофессиональных людей, которые и в Киеве, и в Минске отвечают за наши двусторонние отношения. Украина наш торгово-экономический партнер номер 2 (номер 1 – Россия). Естественно, в силу этого мы заинтересованы в том, чтобы понимать внутриполитические тенденции в Украине. А теперь покажите мне в Беларуси хотя бы одного специалиста по украинской внутренней политике. Таких людей нет. Если бы у нас действительно были хорошие отраслевые специалисты по Украине, очень многих проблем во внешней политике удалось бы избежать. Но имеем, что имеем.
