Утром деревня Мосар в Глубокском районе проживает привычный летний день: одни возвращаются со службы в костеле, другие едут на велосипеде в магазин, а кто-то прямо на улице обсуждает засуху. За неспешной деревенской жизнью из гнезд наблюдают аистята: летать им ещё рано, а вот выставлять любопытный нос на улицу – самое время. Возможно, Мосар так и остался бы обычной деревней, каких в Беларуси тысячи. Но в конце 1980-ых годов здесь появился ксёндз Юозас Булька, и место стало превращаться в своеобразный "белорусский Версаль". Возле костела высадили сотни красивых цветов, кустов, разбили дендропарк, навели порядок на кладбище. Одно из самых спорных решений Бульки – запретить продавать спиртное. Полностью.
Мосар – это длинная-предлинная улица Центральная, от которой отходят небольшие – Лесная, Полевая, Мира. Заблудиться невозможно. И, куда бы ни завернул, всё равно выйдешь к костелу Святой Анны. Это негласный центр деревни, возле которого крутится жизнь местных. Несколько лет назад здесь закрыли школу, второй магазин. Так что последние деревенские новости обсуждаются возле костёла, в очереди у автолавки и в единственном магазине, который принадлежит предпринимателю.
Костел Святой Анны в Мосаре
С магазина и начнём путешествие по Мосару. В 2009 году ксёндз Юозас Булька (умер в 2010 году – Прим.) добился, чтобы в деревне запретили продавать спиртное. Говорят, одни прихожане его поддержали и собирали подписи за такое нововведение. Другие, увидев на полках вместо алкоголя обычные напитки, хотели писать письмо с просьбой вернуть всё обратно.
– Да-да, у нас тут зона трезвости. Вон до того моста, – с улыбкой рассказывают местные и показывают на мост, который находится в начале деревни. – Раньше автолавка приезжала и за ним спиртное могла продавать, как только его пересекала – нет.
Недавно и автолавку коснулись изменения: теперь алкоголь можно продавать на всех остановках в деревне. Как шутят местные, "былі бы грошы”.
"Почему многие думают: раз деревня, то здесь все пьют?"
– Дайте пиво, – говорит единственный покупатель в магазине и протягивает продавцу свернутую купюру в 5 рублей. О том, когда в Мосар вернулось пиво, поговорим дальше. А пока спрашиваем у мужчины:
– Как вы живёте без вина?
– Потихоньку, – отвечает он, забирает пластиковую бутылку и молча уходит.
В Мосаре один магазин на всю деревню
На полках – фрукты, овощи, конфеты, мучные изделия, сыры, колбасы и пиво. Ни вина, ни крепких спиртных напитков нет.
– Почему многие думают: раз деревня, то здесь все пьют? А в городе все белые и пушистые? Разве там алкоголь не котируется? – с обидой в голосе говорит продавец Ольга.
Она родилась и выросла в Мосаре, может увлеченно рассказать про праздники в деревне, костел Святого Юстина, которому поклоняются местные. Но меняется в лице, когда слышит, что в ассоциативный ряд с Мосаром попадает и борьба с алкоголизмом. Посторонние думают: раз здесь запретили спиртное, значит, тут живут выпивохи. Местные на это отвечают: это не так, спиртное здесь пьют, как и в любом другом городе-поселке-деревне.
Продавец Ольга помнит тот день, когда с полок убрали весь алкоголь
– Когда ввели запрет на продажу спиртного, я как раз работала в этом магазине. Если честно, люди отреагировали не очень – это же ущемление прав потребителя. Помню, поступил звонок из райпо, сказали, вышел указ, нужно убрать все бутылки. Убрали, и выручка упала наполовину, – пересказывает те события продавец Ольга.
В один день в Мосаре перестали продавать весь алкоголь, пиво тоже, а несколько лет назад его вернули на полки, но с оговоркой: с содержанием спирта не более 6%.
Когда спиртное запретили в Мосаре, деревенские стали ездить за ним в соседние деревни
Изменилась ли глобально ситуация после запрета продажи спиртного? Деревенские такого не заметили. Говорят, те, кто пил, в один миг не стали трезвенниками. А тех, кого водка не интересовала, новшество и так не затронуло. В Мосаре согласны: с пьянством нужно бороться, но как – непонятно.
– Што рабілі? Ездзілі ў суседнія ў Луцк і Удзела, там былі магазіны, – жители деревни рассказывают, как выходили из "отрезвляющей" ситуации.
В Мосаре, как и в любой деревне, можно заговорить на улице с любым человеком. Люди здесь открытые, интересные, с чувством юмора. Один из первых вопросов, который слышишь от них: "Видели наш костёл?”. Это гордость всех, даже если человек не является прихожанином. Но стоит затронуть тему запрета на алкоголь, это выглядит чуть ли не как оскорбление.
Мол, наша деревня и не была пьющей! Она шляхетская, интеллигентная, а выставили непонятно какой.
– Яшчэ ніхто не вылячыў ніводнага алкаша. Напрыклад, жонка крычыць на мужа-пьяніцу, кадзіруе, крычыць. Праходзіць 2-3 месяцы, ён трымаецца – і ізноў п'е, – рассуждают местные жительницы.
Женщины на улице обсуждают, что после запрета на продажу алкоголя никто из местных трезвенником не стал
В деревне, где живет около трёхсот человек, новость о том, что приехали журналисты, разносится за считаные минуты.
Пока идем к костелу, навстречу едут велосипедисты и громко говорят с теми, кто работает в огороде:
– Кажуць, журналісты тут. А што пытаюць?
"Купят ящик в запас и за сутки всё выпьют"
Раз уж имя ксёндза Юозаса Бульки звучало не раз, нужно напомнить о нём самом. В конце 1980-х годов в деревню Мосар прямо из Вильнюса приехал католический священник. Что интересно: он всю жизнь проработал на заводе и только в возрасте 62 лет был рукоположен в священники. Как вспоминают местные, Булька быстро нашёл к ним подход: “Мы вернулись к вере, больше людей стали ходить в костел, а дети бегали вокруг него толпами”.
Ксёндз похоронен прямо возле костела
Возле костела высадили сотни красивых цветов, кустов, разбили дендропарк, навели порядок на кладбище, появилась аллея трезвости. А Мосар на волне изменений стал туристическим местом, которое до сих пор преподносят как "белорусский Версаль". И вполне заслуженно: гуляя по ухоженной территории костёла Святой Анны, можно подумать, что ты в Италии или во Франции. Множество клумб с цветами, большие бело-розовые лилии в прудах, памятник папе римскому Иоанну Павлу II…
– Раньше возле костела территория была запущенной, там, где сейчас пруды, было болото, а рядом пасли коров, овец. Булька всё дуже окультурил, – рассказывает нам 81-летняя Мария Мурзич. Несмотря на свой возраст, Мария Антоновна в нарядном платье, когда видит камеру, стеснительно причёсывается. – Ксёндз нас приучил убирать на кладбище не только могилы своих родных, но и соседние. Если они заросли и никто не приезжает – помоги, убери.
Дом Марии Антоновны находится недалеко от костела, она до сих пор ходит на службы. Говорит, раньше у каждого жителя Мосара возле храма Святой Анны был свой участок, который нужно было постоянно убирать: "Ён прасіў, і ніхто не мог адмовіць”. Теперь за территорией возле костёла ухаживает отдел культуры, а храм по очереди моют местные жители. Те, что помоложе и покрепче.
Мария Мурзич до сих пор ходит на службы
– Пока Булька жил, как-то меньше пили, – делится с нами Мария Мурзич. – Те, кто пьёт, едут в Удело (соседнюю деревню – Прим.), купят ящик в запас и за сутки всё выпьют. Пьянице всегда мало… И одиноким пенсионерам тяжело. Надо обработать участок, картошку посадить, сено покосить – просят у кого-нибудь помочь, а эти работники деньги не хотят брать, нужна бутылка. А где её взять? В Удело же не пойдешь за бутылкой (расстояние 6 км. – Прим.).
"Дендропарк – это 16 гектаров земли, тысячи цветов, кустов, растений"
По улице Центральной идёт местная жительница Ванда, слово за слово, и она рассказывает:
– Булька сам всё делал и нам пример показывал. А сейчас старшее поколение отходит и всё уходит… Но возле костёла красота! Они стараются, всё поливают и поливают цветы – а засуха какая! За лето было два небольших дождя.
Мнение о том, что раньше было лучше, услышим ещё не раз за целый день, проведённый в Мосаре. Нам, конечно, не с чем сравнивать, мы здесь не были в 1990-х годах, зато много ездим по стране. Досмотренные дома, пруды, цветники, один из дачников разбил большой сад, высадил необычные деревья. Мосар без колебаний можно включить в маршрут путешествий по стране. Да, здесь есть свои проблемы, но чувство безнадёжности деревня не вызывает.
Так выглядит местное кладбище. Оно находится через дорогу от костела
А этот сад разбил дачник
И какие цены! Билет в дендропарк стоит всего 2 рубля (для местных бесплатно). На входе встречают огромные трехсотлетние дубы, недалеко от них сотрудники наливают бочки с водой: вот-вот начнётся полив всей территории. Вручную.
– За день уходит 4 тонны воды, - говорит заведующий комплексом Сергей Лавринович. – Весь парк – это 16 гектаров земли, тысячи цветов, кустов, растений. Раньше приезжали из Ботанического сада, смотрели, отмечали, что даже у них нет таких видов. Сейчас многие растения пропали, закрылся зоопарк.
Сергей Лавринович в дендропарке
Сергей закладывал парк вместе с ксёндзом Юозасом Булькой. Признаётся, не раз хотел уйти с работы: "Очень тяжело всё поддерживать. Думаешь, зачем оно надо? А потом приезжают туристы и говорят: "Спасибо вам! Вы молодцы!" И остаёшься".
Когда снимут запрет на продажу алкоголя?
Рядом с костёлом стоит синяя деревянная хата – парафиальный музей имени Юозаса Бульки. Если попросить сотрудников, его откроют бесплатно. В народе этот музей называют антиалкогольным. Одна часть – это декорация чистого и светлого дома с вязаными ковриками и белыми рушниками, на столе – буханка хлеба.
– Так живут те, кто не пьёт, - говорит экскурсовод. – А там те, кто пьёт.
И проводит в чёрную комнату с самогонным аппаратом, пустыми бутылками из-под вина и пива, банкой консервы. Впечатляет, но главное, чтобы это впечатляло алкоголиков. Когда-то ксёндз завёл тетрадку трезвости, где люди обещали бросить пить. Где она сейчас – наши собеседники не знают. Будто с ней и пропали все обещания.
…Пока по Мосару гуляют немногочисленные туристы из Минска и Витебска, у местных по расписанию автолавка. Бригина Болеславовна (90 лет) и Ядвига Иосифовна (70 лет) сидят на скамеечке возле заброшенного магазина.
Бригина Болеславовна, Ядвига Иосифовна и Вацлав (слева направо)
– Дзень добры, панове! – подходит ещё один покупатель Вацлав.
– Абы што цяпер! Нічога не абкошана, хаты стаяць пустыя, – говорят женщины, но тут же поправляются, мол, всё хорошо. ФАП не закрыли и на этом уже “спасибо”.
Когда будет снят запрет на продажу алкоголя, в деревне никто не знает. Но точно знают: они хотят, чтобы про Мосар говорили в другом ключе.
– Нам Булька оставил такое наследие! Привел в порядок костел, территорию рядом, высадил дендропарк, люди с ним расчистили кладбище. А еще научил любить цветы, – говорит продавец Ольга. – Недавно была в Витебске по работе, у меня спрашивают: “Вы из Мосара? Это там, где красота, да?” Приятно, когда про твою деревню так говорят.
*Использование и цитирование данной статьи допускается в объеме, не превышающем 20% при наличии гиперссылки. Более 20% - только с разрешения редакции.
