“Эх, поздно вы приехали. Осталась тысячная доля от того, что было”, – Марьян Янушкевич распахивает двери старого сарая, который за последние годы превратился в музей “У пана Мар’яна”. И чего здесь только нет: старые толстые кожухи, огромный сундук, двери, деревянная кровать… Год назад Марьян Францевич пережил настолько сложную операцию, что думал, ему уже не выбраться. И стал продавать вещи, которые собирал по стране много лет. К счастью, выкарабкался, и снова принялся за любимое дело. Говорит, это не просто пыльные раритеты. По одежде, посуде, мебели можно отследить историю семьи, деревни, региона, страны. А еще важнее – это всё сохранить.
Материал из серии “Сердечные истории” подготовлен совместно с брендом интеллектуальной медицинской техники Prolife.
20 лет Марьян Янушкевич колесит по стране и собирает старые вещи.
– Заходите во двор, я тут с машиной вожусь, – говорит пан Марьян, когда мы приехали к нему в деревню Мешичи Столбцовского района.
Буквально накануне нашего приезда мужчина попал в аварию, когда возвращался с находками из очередной деревни. Теперь авто придется подлатать, чтобы снова было на ходу. Францевич снимает перчатки.
Если приехать в деревню Мешичи Столбцовского района, то пана Марьяна найти будет легко.
Один из ориентиров – рыжий кот.
Накануне нашего приезда пан Марьян попал в аварию.
Пока идем к импровизированному музею “У пана Мар’яна”, спрашиваем, как мужчина оказался в деревне Мешичи Столбцовского района. Тихая, небольшая, она прислонилась к опушке Налибокской пущи. На все Мешичи один магазин и под 80 хат.
– Раньше работал водителем и много где успел пожить: в Воложине, Гродно, Могилеве, Вильнюсе, – перечисляет города Марьян Янушкевич. – А в 2006 году оказался в Мешичах по семейным обстоятельствам. Нашел свободный дом, связался с хозяином. Думал, останусь здесь на три месяца, а задержался на 20 лет. Мне здесь хорошо, больше никуда не хочется.
В Мешичах Францевич нашел свой дом.
Деревня находится на опушке Налибокской пущи.
“Ездил по деревням и видел, какие интересные вещи хранятся у людей”
Марьян Францевич расчистил во дворе старый деревянный сарай и стал заполнять его вещами с историей. Чего здесь только нет: огромный сундук, корзины из лозы, домотканая ткань, старинные чемоданы…
– У меня одно время было собственное дело, ездил по деревням и видел, какие интересные вещи хранятся у людей. Раз спросил, можно ли купить, потом – второй. И меня это затянуло, – Марьян Янушкевич вспоминает, как 20 лет назад началось его главное увлечение в жизни.
Францевич расчистил сарай и сделал в нем музей.
Здесь каждый может найти то, что ищет.
Например, домотканую ткань.
Он покупал вещи, чистил, реставрировал и продавал. Спрашиваем, а кому тогда нужны были пыльные вышиванки и глиняные кувшины с маслобойками? Это сейчас у белорусов модно покупать хаты в деревнях, создавать в них атмосферу бабушкиного дома и на этот товар есть спрос. А тогда?
Некоторые белорусы создают в своих хатах атмосферу бабушкиного дома. Фото из архива Смартпресс
Фото из архива Смартпресс
– И 20 лет назад людям это было нужно. Ко мне приезжали продавцы с “Поля чудес” в Ждановичах и многое скупали, – уточняет Марьян Францевич.
Как Францевич по старым фильмам научился собирать кареты
Пана Марьяна так увлекли вещи из прошлого, что он начал заниматься ремесленным делом. Покупал что-нибудь разваленное, крутил в руках и думал, как это отреставрировать.
– Со временем научился многому. Например, собирать разбитые бочки. В деревне Пруды жили два бондаря, съездил к ним пару раз, “схватил” их дело и дальше уже сам начал его совершенствовать, – рассказывает Марьян Францевич.
Кроме бочек он начал реставрировать брички. Пан Марьян протягивает стопку фотографий с каретами, которые сам собрал.
Пан Марьян отреставрировал 37 таких бричек.
И научился ремонтировать сундуки с чемоданами.
Чтобы научиться их собирать, мужчина искал диски со старыми фильмами. Как только на экране появлялась карета, ставил кино на паузу и начинал детально всё рассматривать, изучать, запоминать, повторять на практике.
– Меня же этому никто не учил, я по образованию токарь, работал водителем, но вот какие чудеса творил. Это мое произведение, – не без гордости отмечает Францевич, держа в руках те самые фотографии. – Под заказ сделал 37 бричек, все разлетелись по агроусадьбам Беларуси, а одна уехала в Москву в антикварный магазин.
“І за 100 даляраў не аддам посцілку, бо гэта памяць бацькоў”
Музей “У пана Мар’яна” уже много лет пополняется по одной и той же схеме: Францевич садится в машину и колесит по стране. Больше всего находок он привозит из деревень Ивьевского и Лидского районов. Как вообще выглядят такие экспедиции?
Чтобы найти такие экспонаты, нужно проехать не одну деревню. Фото из архива Смартпресс
Фото из архива Смартпресс
– Приезжаю в деревню и останавливаюсь возле бабуль, которые сидят на лавке или копаются в огороде. Сразу перехожу на мову: “Паважаныя, можа вы ведаеце, дзе можна набыць старыя рэчы?” Они присматриваются: “А не падманеш?” Не, я же порядочный человек, – улыбается Францевич.
И бабушки, как лучшее информационное агентство в деревне, рассказывают всё: где и что можно купить. Если им есть что предложить, ведут в свою хату, если нет – подскажут, к кому заглянуть.
– Некоторые бабушки ни за какие деньги не готовы продать домотканые покрывала: “І за 100 даляраў не аддам, бо гэта памяць бацькоў. Маці ж начамі сядзела і ткала”, – приводит их слова Францевич. – Другие расстаются легко: “А навошта мне гэта ўсё? Забірай”.
Некоторые экспонаты выставлены прямо во дворе.
Самой дорогой вещью, которую купил пан Марьян, был буфет из красного дерева 1860 года выпуска. Он нашел антикварную вещь в Ошмянском районе и стал ее хозяином за $800. Несколько лет буфет простоял в доме Марьяна Францевича, позже переселился в парк истории Сула.
Отгадываем самые необычные экспонаты
В музее “У пана Мар’яна” за минуту можно понять, насколько человек близок к деревне, знает историю своих предков, чем они жили, как выглядели их будни. Одни быстро узнают знакомые вещи, другие смотрят растерянно: “А что это? Как этим пользоваться?”
Мы предлагаем Марьяну Францевичу проверить нас: показать необычные для современного человека экспонаты музея, а мы попытаемся их отгадать.
Ходунки
Длинная деревянная палка с каким-то отверстием… Что это может быть? Наверное, какое-то приспособление для сена или соломы.
– Нет, – отвечает Францевич. – Смотрите, я ей начинаю крутить.
В руках у пана Марьяна ходунки.
Хоть крутить, хоть вертеть, все наши версии мимо. Оказывается, это ходунки! Палку крепили к потолку, а ребенка ставили в небольшое отверстие (оно заботливо обмотано тряпкой, чтобы малышу было удобнее), и так он учился ходить.
Рубень
Ну, это мы сразу узнали. Спасибо нашим бабушкам! Эта длинная деревянная доска с вырубленными поперечными желобками предназначена для глажки белья.
Например, полотенце наматывали на валик и раскатывали его рубенем. И никакой утюг не нужен.
Чесалка
Какой-то огромный гребень. Пан Марьян смеется: “Эх, это же чесалка для льна”. Когда наши бабушки высушивали лён, сразу его трепали, а уже потом вычесывали всё лишнее, чтобы он оставался чистым.
Рэзгіны
Наша первая и основная версия – это штука для рыбалки. И она ошибочная.
– Смотрите, я ее сейчас раскрою, – Францевич показывает, как этим предметом раньше пользовались деревенские.
– Внутрь накладывали сено или солому, хорошенько прижимали, закидывали через плечо и так переносили.
Какую вещь мужчина не продаст ни за какие деньги?
В коллекции пана Марьяна есть и “шаткаўніца” (самодельная штука, на которой шинкуют капусту); и огромные коши, в которых раньше хранили копчености; и “бурнос” (такую шинель носили во время бури). На каждую вещь найдется свой покупатель. Единственное, чего не найти у Францевича – это медали. Он их не покупает принципиально.
– Это же личное. Считаю, что медали должны оставаться в семье того человека, которому они принадлежат, – рассуждает наш собеседник.
Одни покупатели ищут сундуки, другие – кожухи.
Цены в импровизированном музее вполне демократичные: картина с “вышыванкай” – 20 рублей, домотканые скатерти – 20-40 рублей, огромный сундук отдают за 100 рублей, маленький – 20.
– Время научило определять, какая вещь к какому периоду относится. Могу сходу сказать, в каком году был сделан буфет или шкаф, – отмечает Францевич.
А еще он часами может рассказывать, как добротно всё делали наши предки. Например, дерево для колеса вымачивали 9 лет в болоте, потом парили в бане, чтобы оно получилось прочным. Ну кто теперь так будет делать? Спрашиваем, есть ли вещь в коллекции, которую Францевич не продаст ни за какие деньги. Есть – старинный киот.
Этот киот, судя по документам, житель Ошмянского района купил в Вильнюсе в 1932 году. А несколько лет назад его владельцем стал Францевич.
– Он стоит в доме и очень мне дорог, – мужчина показывает киот, возле которого каждый день читает молитвы.
Признается, когда год назад ему сделали операцию и было совсем плохо, попросил старшего сына забрать себе киот. К счастью, всё обошлось. Францевич стал восстанавливаться.
– Думал, мне будет “кирдык”, “склею ласты”. И куда уйдет всё, что собирал? На металлолом. Начал всё реализовывать, лучше пусть вещи хранятся в музеях и у людей. Так обидно, когда приезжаешь в деревню и слышишь: “Шмат чаго было, але мы нешта выкінулі, нешта спалілі”. Когда так говорят, прямо “шкрабе душа”, – не скрывает своих эмоций Марьян Янушкевич. – Это же наши предки делали эти вещи, выживали с их помощью, детей растили. Это не просто “прылады працы”, а вещи с историей. По ним можно многое проследить, понять, как и что менялось. Почему-то мне важно всё сохранить.
Текст: Екатерина Асомчик, фото: Христина Лузай
*Использование и цитирование данной статьи допускается в объеме, не превышающем 20% при наличии гиперссылки. Более 20% – только с разрешения редакции.
