Владимир Лукашевич - известный в Лельчицком районе пчеловод. Но в родной деревне Дзержинск его по фамилии никто не зовёт: "Это ж Володя Бортник!" И прозвище передаёт название того ремесла, которым Владимир Николаевич занимается много лет. Сперва диких пчёл "приучал" его прадед, затем дед, и вот очередь дошла до нашего героя. Чем уникальна древняя традиция бортевого пчеловодства, как пчёл заманивают в колоду и почему под дерево нужно класть хлеб в полотенце - об этом читайте в материале Смартпресс.
Этот материал подготовлен при поддержке интернет-магазина МТС.
- Гэта вы так да пчол сабраліся? – улыбается Владимир Лукашевич, глядя, как мы на жаркую Гомельщину приехали в шортах. – Гэта ж танцулькі будуць!
Пока он смеётся, мы уже начинаем подпрыгивать от укусов комаров и мошек, которые набросились мгновенно. Сам Владимир Лукашевич на них почти не реагирует - привык. Мужчина берёт топор (проверить новую колоду для пчёл) и ведёт нас через дорогу во двор уже покойных тёщи и тестя. Здесь разместилось несколько больших колод, которые можно встретить только на Полесье. Это необычные ульи высотой метра два, внутри выдалбливается или вырезается специальное отверстие для пчёл.
Человек не прикармливает их сахаром, не обрабатывает растения рядом химическими веществами, максимально не вмешивается в природный процесс. И, когда в октябре наступает сбор мёда, из колоды достают только излишки. Остальное достаётся пчёлам: они должны нормально перезимовать. Кстати, в 2020 году культура бортничества (совместная номинация Беларуси и Польши) была внесена в список нематериального культурного наследия ЮНЕСКО.
- Пчоламі пры пане займаўся яшчэ мой прадзед Іван Кірылавіч, а пасля рэвалюцыі вуллі забраў сабе. Можа 100 калод было, - вспоминает историю семьи Владимир Лукашевич, пока мы идём к колодам. – Потым яны перайшлі да дзеда Мітрафана Іванавіча. Калі прыйшла савецкая ўлада, забрала ўсё ў калхоз - i 25 кароў, якія ў яго яшчэ былі. Бабка сварылася-сварылася, бо дзед не хацеў туды ісці працаваць, але ж пайшоў. Так у калгасе і даглядаў пчол усё жыццё.
“Зараз у мяне 50 калод”
Вся большая семья Владимира Лукашевича - из деревни Дзержинск Лельчицкого района. И бортничество – это то ремесло, которое в этой семье передаётся из поколения в поколение. Дикими лесными пчёлами занимались не только прадед и дед, но и дядя, братья. Единственный, кто выпал из цепочки потомственных бортников, - отец Владимира Николаевича. Из-за аллергии мужчина не мог близко подойти к диким пчёлам.
- Дзед свае калоды передаў другому сыну - Васілю, а той, калі стаў старым, раздаў усім родным па пяць калод, - так в начале 1990-х Владимир Лукашевич начал заниматься пчеловодством.
Он тогда только вернулся с заработков (жил в Санкт-Петербурге, Тюменской области), женился и остался в родной деревне. Работал в мелиорации, а бортничество - это увлечение, которое длится уже почти 30 лет.
- Зараз у мяне 50 калод. Гэту толькі ўчора паставіў, - Владимир Николаевич показывает новый улей, запах от него идёт такой, что мы сами готовы заселиться в колоду вместо пчёл. А рядом стоит старая, возле неё бесконечное движение пчёл: одни залетают в улей, другие вылетают. – Гэта калода з 1926 года, ад прадзеда да мяне дайшла. Ён сам даўбіў яе рукамі з хвоі. Калі я перавозіў сюды калоду з лесу, пяць чалавек ледзь у машыну зацягнулі.
Даже на примере, как она переходила из одних рук в другие, можно отследить исторические процессы на протяжении века. Когда колхоз развалился, все колоды снова отошли семье Владимира Николаевича.
Сколько литров мёда можно достать из одной колоды?
Если не знать все тонкости бортничества, насколько это тяжёлый физический труд, можно наивно предположить: ставь себе колоды, а осенью собирай мёд. Наш собеседник искренне смеётся таким рассуждениям. Мол, ну вы и загнули, ребята!
- Мала зрабіць калоду і павесіць, колькі трэба “тварыць” (обрабатывать – Прим. редакции), каб заманіць пчол. Раблю салодкую ваду з мёда и бяру алешыну, бярозу, багон – усім гэтым націраю калоду ўнутры, - отмечает Владимир Лукашевич.
Нужно постоянно следить, чтобы в улье не заводились никакие паразиты, а пчёлы были здоровыми. От одних колод в саду мы переходим к другим: они висят прямо за полем на огромных дубах. И тут ты понимаешь: взобраться на такое дерево - тоже искусство. Раньше, когда не было лестниц, из кожи животных вязали специальные верёвки. Верёвки забрасывали на ветки и так добирались до колод.
- Раней за дзень мог дзесяць калод праверыць, раз і нагу задраў. Цяпер узрост, калені баляць… Таму толькі тры-чатыры калоды магу глянуць, - вздыхает 62-летний Владимир Николаевич. Мы отмечаем: во-первых, он отлично выглядит, во-вторых, не каждый молодой залезет на высокий дуб.
- Вось з гэтай калоды неяк набраў 20 літраў, - показывает бортник на огромную колоду. - Дзесяць пакінуў пчолам на зіму. Калі ўсё забраць - прападуць. Мінулы год быў спякотным, мёда было так мала, што нават самім пчолам не хапіла: дзве сям’і загінулі.
“Жонка кажа: “Кідай гэтых пчол!” А я не магу”
Колоды Владимира Лукашевича разбросаны в радиусе 18 км.
- Бывае, як пайду правяраць калоды, дык да цёмнага вечара. Жонка хвалюецца, ці не ўпаў дзе, не зваліўся з высокага дрэва. Кажа: “Кідай гэта!” Не магу. Мне гэта ў радасць, ёсць чым заняцца, - признаётся Владимир Николаевич.
За разговором выясняется: мало сделать борт, нужно ещё знать, где его поставить. Не каждое место и дерево подойдёт для пчёл. Владимир Николаевич заметил: пчёлы любят орешник, а также если рядом с деревом огород с тыквами. Как только новая колода готова, в течение месяца в неё должны заселиться пчёлы. Если нет – борт перевозится в другое место. Бывает, одним пчёлам запах именно этой сосновой колоды не нравится, а другим – наоборот.
- Залезеш на дрэва? - шутит пчеловод, когда подходим к высокой сосне. – Усім падаецца, што гэта так лёгка. Але ж не. Зрабілі куму 10 калод, а ён баіцца пчалы! Пчаляр - гэта той, хто робіць усё сам: лезе на дрэва, “творыць” у калодзе, збірае мёд. Некаторыя як панавешваюць столькі калод! А потым просяць мяне, каб хадзіў, глядзеў: “Ідзіце вы! Яшчэ пчалаводамі называецеся!”
- Здесь столько пчёл летает, а вы без специального костюма. А если покусают?
- Калі ўкусіць пчала, у мяне не апухаюць ні рукі, ні ногі. Чаму? Звычка.
Кому своё ремесло передаст бортник с Полесья?
Но как только наступает октябрь, Владимир Лукашевич надевает костюм, который ни одна дикая пчела не прокусит, и по очереди взбирается на деревья. Правда, перед тем как начать сбор мёда, по старой традиции нужно задобрить духов леса: положить в полотенце хлеб и на время оставить возле дерева. В лучший год урожай доходил до 80 литров, в прошлом году было всего 30.
- Эх, жэлна (лесная птица семейства дятловых – Прим. редакции) зрабіла дзірку ў калодзе. Трэба будзе падрамантаваць, - пчеловод осматривает очередной улей, в который до сих пор не заселились пчёлы.
Вот почему колоды нужно постоянно осматривать: они всё время требуют внимания человека. Но пьяного к себе не подпустят – рой тут же набросится.
- З'ядуць, адразу чуюць пах алкаголю, - говорит Владимир Лукашевич. – Я не п'ю ўжо 30 гадоў, а калі только вярнуўся ў вёску, мог выпіць. Неяк цесць кажа: “Пайшлі на мёд”. А я паспеў ўрэзаць (выпить), залез на дрэва, а пчолы як далі мне – кубарам ляцеў.
Пчеловод часто шутит, у него много разных историй про бортничество: и поучительных, и забавных. Кому дальше передаст своё ремесло – вопрос открытый. Сыну 28 лет, живёт в Минске и пчёлами пока не интересуется.
- Вазьму калоды ды ў горад яму прывязу. Што будзе рабіць? - улыбается наш герой. – Калі ён быў малым хлопцам, паедзем у лес, а там пчол навалам! Гляджу, ужо бяжыць па полю: “Куды ты, сынок?” Крычыць: “Пакусаюць жа!” А як ты хочаш мёд тады есці?
Лесной мёд считается полезным. Его едят, чтобы укрепить иммунитет, улучшить кровообращение. Владимир Николаевич разливает по кружкам чай и ставит на стол тарелку с тёмным тягучим мёдом диких пчёл. Насыщенный, вкусный, совсем не похож на тот, что продают на рынках. Кстати, литровая банка лесного мёда стоит 30 рублей. И теперь понимаем почему.
- Зараз праблема ў тым, что пчолы выміраюць. Гэта катастрофа. Апошнія гады то лес гарэў, то яго высякалі. Раней пчолы з Малдовы прыляталі, такія вялікія. Але нешта не прыжыліся, - рассуждает Владимир Лукашевич. - Калі пчала не будзе раіцца, як тады будуць апыляцца расліны і кветкі? Ніяк. Уся сістэма завязана на іх. Раней, калі дома саджалі гуркі, дык спецыяльна ставіў калоду, каб пчолы іх апылялі. Не будзе пчол, дык і нас не будзе.
*Использование и цитирование данной статьи допускается в объеме, не превышающем 20% при наличии гиперссылки. Более 20% - только с разрешения редакции.
