Елена Скребатун родилась в Новосибирске, больше 30 лет прожила в жарких странах, но всё время хотела узнать историю своей семьи. И узнала. Говорит, когда впервые приехала на хутор Скрабатуны, внутренний голос сказал: "Вот ты и дома, девочка". Как Елена вместе с мужем решилась на переезд в белорусскую глубинку, что удалось найти в архивных документах и о планах открыть фитоаптеку – об этом в материале Смартпресс.
Первый снег нарядил высокие пышные ёлки, придал им сказочный вид, и теперь дорога на хутор Скрабатуны в Глубокском районе выглядит, как кадр из новогоднего фильма. По полю расхаживают буровато-чёрные лоси, на другой стороне замерла косуля. Среди этой дикой природы живёт хутор Скрабатуны: он как бы притаился в лесу на берегу озера Супонец.
– У нас такие розовые закаты! Всё озеро тонет в нежном свете, – Елена вместе с мужем Андреем выходят на крыльцо дома, и мы идём бродить по заснеженным Скрабатунам. Снег окутал всё: крыши домов, огромное гнездо аистов на столбе, колючие кусты шиповника.
Постоянно на хуторе живут три семьи. И первое, что бросается в глаза, – здесь всё ухожено, никаких зарослей, покосившихся заборов.
– Когда узнала, что дедушка родился в Скрабатунах, мы из Таиланда прилетели в Беларусь. Приехали сюда и обалдели от красоты ранней осени, – рассказывает Елена по дороге к озеру. – Стали узнавать в сельском совете, есть ли участок для продажи. Есть – 400 рублей. Но что тут было! Трава в человеческий рост, заросшая канава, кругом кустарники. Мы всё расчистили, очень хотели сохранить саму природу, дух деревни, не превращая хутор в коттеджный посёлок.
История семьи: Скрабатуны – Таллинн – Астрахань – Варшава – Тбилиси
Елена и Андрей приглашают в дом, стоящий под кроной старого дуба, которому, по подсчётам семьи, лет 250. Мы ещё на крыльце, а уже возникает ощущение, что дом - будто снимки из глянцевого журнала "Дизайн и интерьер". Плетёная корзина из Турции с лимонами, белорусские кошики с тыквами, картины с африканскими мотивами – стили смешались как-то гармонично и интересно. Несколько лет назад здесь ничего не было, дом строили с нуля.
– Я родилась и выросла в Новосибирске, – Елена Скребатун начинает рассказывать историю своей семьи. – С детства интересовалась, откуда у меня такая фамилия, кто мои предки. Оба деда были расстреляны в 1937 году. Про дедушку по линии отца, Романа Фёдоровича Скребатуна, было известно мало: поляк, работал кочегаром в Омске. И всё. Его реабилитировали, но к тому моменту бабушка из-за страха сожгла все документы и фотографии, которые были. Так что попытка получить ответы на свои вопросы равнялась нулю. И только в 1990-е годы удалось узнать: дед родился в деревне Скрабатуны Прозарокской волости Веснянского уезда Виленской губернии. Интернета же не было в то время, мне вообще показалось, что это Литва. Как проверить свои догадки? Искали на литовских картах – безуспешно.
Елена достаёт сумочку бабушки, по ней видно: она пережила не одно историческое событие, где-то уже отошла кожа, немного потёрлась, зато замок работает отлично. Оказывается, сумочке лет 100. Женщина перебирает документы, которые удалось получить благодаря запросам в архивы Новосибирска, ФСБ. По ним, как пазл, удаётся восстановить многое из жизни Романа Фёдоровича.
– Дед родился в Скрабатунах в 1898 году у "Ганны, дочки Петруся". Работал в соседнем фольварке, а в 1916 году уехал к сестре в Таллинн. Устроился на судостроительный завод, позже их эвакуировали в Астрахань. Когда началась Гражданская война в России, его призвали в армию. Где он только ни побывал: в Баку, Туркестане, в Варшаве попал в плен, а потом оказался в Тифлисе (Тбилиси), – перечисляет страны и города Елена. – В 1922 году дед принял решение вернуться в Скрабатуны (тогда это была территория Польши).
Как рассказывает Елена, дедушка в родной деревне был недолго: работы не было, и он снова уехал в Россию. В Омске работал кочегаром, в Новосибирске – комендантом в госбанке.
– Представляете, как много мы узнали, – отмечает Елена.
Сложность поиска в том, что хутор в разные времена принадлежал разным государствам: царской России, затем Польше, а с 1939 года это уже Беларусь. Не всегда понятно, кому и какой запрос нужно написать, кто хранит данные о деревенских жителях.
"Уехал в ЮАР без денег, специальности и знания английского"
Елене разобраться с запутанной историей семьи помогает муж Андрей. Он родился в Хабаровске, вырос в Украине, служил в Минске, но познакомились они… в ЮАР. В такие моменты хочется достать карту, чтобы наглядно видеть, как переплетались истории семей и как они оказывались в разных странах.
– Я гражданин Беларуси, а в 1998 году улетел в Южную Африку – без знания английского, денег и специальности, – уточняет Андрей. –Первоначально ехал работать в Ботсвану, оказалось, это кидалово. Пришлось перебраться в ЮАР.
– Вы так запросто об этом говорите, как будто в соседнюю страну переехали. Что можно было делать в ЮАР в 1990-е?
– Устроился менеджером на пункте мойки машин, в подчинении было 15 человек. Позже появился собственный бизнес.
– Вы что, ЮАР тогда была цивилизованной страной! Все ездили на машинах, у каждого – домработница и дом с садом, – подключается к обсуждению Елена. – В 1992 году я была заместителем главного врача кожно-венерологического диспансера в Новосибирске. Как-то прихожу вечером домой и вижу бегущую строку по телевизору: "Помогаю выехать в ЮАР". Записала номер телефона, позвонила и уехала. С детства была мечта пожить в другой стране.
"Скребатун в Скрабатунах – это правильно"
Про 22 года жизни в ЮАР Елена рассказывает с юмором, легко, но вначале переезд не выглядел таким простым. Зарабатывать на жизнь она начала с продажи картин. Выучила по-английски стандратные фразы "Добрый день! Не хотите ли купить эту картину?" – и пошла по домам.
– О, тогда это было очень популярно. Единственный нюанс: фразы я-то заучила, но как понять, что мне ответят? Но всё поняла, – смеётся Елена. – По выражению лица, рукам. Знаете, как я была успешна в этой карьере! Зарабатывала хорошие деньги. Это позволило открыть собственное дело, заняться кожгалантереей. За годы жизни в Африке обзавелась недвижимостью, машиной, у меня даже теперь гражданство ЮАР.
Женщина протягивает зелёный заграничный паспорт, на фоне заснеженного хутора он выглядит немного удивительным. Впрочем, как и вся история семьи Скребатун. До встречи с мужем Андреем у Елены не было никакой связи с Беларусью. А дальше супруги вместе стали вести бизнес, менять страны для жизни. После ЮАР два года жили в Таиланде, пять – в Турции, а ещё были Болгария, Черногория, Албания. Длинная дорога в 30 лет в жарких странах оказалась дорогой к белорусскому хутору.
– И вот настал момент, когда стало невероятно важным не только узнать всё про дедушку, но и поселиться здесь. Скребатун в Скрабатунах – это правильно, – улыбается Елена, разливая по кружкам травяной чай, который сама собрала и правильно высушила. – 18 ноября 2020 года мы переехали на хутор. Дом был не готов, но соседи поняли нашу боль и предложили пожить у них: "Вместе достроим". Больше месяца прожили у ребят. Помню, как Рождество уже праздновали в своём доме.
"Мысленно говорю дедушке "спасибо"
С застеклённой веранды дома открывается один из лучших видов на озеро, лес и поле. Беседуя, часто отвлекаемся, разглядывая природу: хлопьями посыпал снег, где-то вдали пробежало солнце и быстро спряталось за облака.
– Всегда мысленно говорю дедушке "спасибо". Он не знал меня, но оставил такое потрясающее место для жизни, – Елена задерживает взгляд на огромной ёлке возле поля.– Знаете, у местных людей есть интересная особенность: если они хотят рассказать о месте, ориентируются по деревьям: "За тем дубом. У того клёна". Мне это нравится, – говорит Елена и продолжает: – Сколько же людей предсказывали, что мы тут не останемся. Не верили, как это возможно: "Столько лет жили за границей, зачем вам деревня?" Зато теперь слышим: "Какие вы молодцы! Мы вами восхищаемся".
Переехав на белорусский хутор, пара занялась не только его обустройством, но и стала искать людей, которые хоть что-то помнят о том, как раньше жили Скрабатуны.
– Познакомились с Валей Скребатун из соседней деревни. Она рассказывала про своё детство здесь, делилась воспоминаниями бабушки. Нам вообще кажется, что мы родственники, – отмечает Елена. – Думали, на кладбище найдём какую-нибудь информацию, но кресты старые, надписей никаких нет. Да, и людей, связанных с хутором, мало. В 1944 году немцы сожгли деревню, после войны сюда вернулось семей пять. Хотя по документу, датированному 1931 годом, в Скрабатунах был 21 дом и проживал 121 человек.
“Хутор ко мне пришёл в правильное время”
Опережая вопрос про скуку в деревне, наша собеседница долго и увлечённо говорит, почему для них эта тема неактуальна. Ей вообще кажется, что в Турции у них была более размеренная жизнь. А здесь – строительство, а ещё нужно разобраться с дорогой в Скрабатуны, с электричеством (оно есть, но не всегда выдерживает напряжение). И, конечно же, посмотреть страну.
– Мы очень любим Гродно, Минск, Глубокое и наши Ушачи. Вот недавно ездили в Поставы, Лепель. Возвращаемся, я и говорю: "Боже, какой город Ушачи красивый! Маленький, чистый, уютный. А Глубокое – это же какой городище!" Вот какие чувства они вызывают. При этом мы видели закаты на Дарданеллах (пролив в Турции), раскопанную Трою, жили в пещере в Каппадокии, – проводит параллели Елена. У семьи есть правило: узнать во время путешествий страну, в которой они живут. Так было с ЮАР, Турцией, Албанией.
Но чего там не было, так это собственного огорода. К нему Елена пришла этим летом и посадила помидоры, фасоль, кабачки, тыкву… неожиданно для семьи они сняли большой урожай.
– Ой, а попробуйте мои соления, – женщина накрывает стол, как в ресторане. Маринованные помидоры, огурцы, грибы, лечо, соус ткемали…
В планах семьи – купить обычный деревенский дом и перевезти на участок. Им хочется жить в настоящей хате, где будет место сундуку, рушникам, белорусскому колориту. А ещё – открыть фитоаптеку, собирать травы в полях и лесах, сушить и продавать их гостям Скрабатунов.
– Представляете, сто лет назад мой дедушка уехал с хутора, а я через столетие вернулась. С точки зрения человеческой истории – это много. Но для самих Скрабатунов и природы – это ничто, они не заметили нашего отсутствия. Мой дедушка уезжал с хутора, чтобы выучиться, чего-то добиться в жизни. А я проехала столько стран – и оказалась здесь. Возможно, узнав про хутор лет тридцать назад, я бы не оценила его. Меня тянуло бы в другие страны, места, но сейчас всё наоборот. Увидев столько всего, пожив в других странах, наполнившись впечатлениями и эмоциями, я созрела к такому шагу. Хутор пришёл ко мне в правильное время.
Фото Елизаветы Добрицкой
***
Читайте нас в Viber и Telegram
