Павел Панаскин – пожалуй, самый известный дизайнер сумок в Беларуси. Мало кто может похвастаться рекомендациями Эвелины Хромченко, продажами в Великобритании и тем, что модницы охотятся за белорусской сумочкой (по цене в диапазоне от $200 до $400), как за Hermès. При этом сам Павел и к востребованности своего бренда, и к себе самому относится с такой легкостью и иронией, что это просто не может не вызывать симпатию: “Бренду Panaskin 12 лет… Это ж сколько всего полезного можно было за это время сделать!”, – смеется дизайнер. О 12-летнем пути от маленькой мастерской в частном секторе до премиального бренда, который ценят далеко за пределами Беларуси – в нашем интервью.
“Приезжает человек за премиум-сумкой по рекомендации Хромченко… А тут – домики деревянные и дорога в рытвинах”
– Я сейчас, конечно, могу придумать какую-то красивую легенду, но если честно… Просто так получилось, – пожимает плечами Павел, когда мы спрашиваем о том, как он решил создать собственный бренд сумок.
Но, на самом деле, не совсем уж “так получилось”: до Panaskin у Павла уже был серьезный бэкграунд – он работал дизайнером для крупного российского бренда. А потом – создал общий проект с дизайнером и другом Алексеем Лазарем: Lazar.Panaskin.
– В какой-то момент мы поняли, что каждый из нас сможет лучше реализовать себя в сольном плавании. Как двое взрослых, всё понимающих мужчин, мы смогли вовремя об этом поговорить – и по-дружески расстаться, – улыбается Павел. – Так и появился бренд Panaskin: на тот момент, с маленькой мастерской в частном секторе. Дорога там была так себе, и когда после поста Эвелины Хромченко по ней массово поехали “бентли”… Было довольно забавно.
Ну, понимаете, приезжает человек на дорогой машине, на высоких шпильках, за премиум-сумкой по рекомендации Хромченко… А тут – какие-то домики деревянные и дорога в рытвинах. Я ее называл “антиэговая” дорожка (смеется).
Кстати, про Хромченко: Павел признается, что комплименты ведущего эксперта моды для него самого стали неожиданностью, удачей… И вызовом, с которым оказалось не так-то просто справиться:
– Мы не знакомы лично. Эвелина сама нашла мои рюкзаки, когда заинтересовалась работами белорусских дизайнеров – и они ей понравились. Сначала опубликовала пост-рекомендацию в Instagram, а потом рассказала о моей работе в программе “Модный приговор”.
Те самые известные рюкзаки с фирменными узелками, которые покорили сердце эксперта моды
И, конечно, случился бум заказов: люди даже записывались в лист ожидания…
Когда происходит подобное, важна готовность, в том числе внутренняя, всей команды… А не был готов никто.
Спрос на тот момент превышал наши возможности. И, могу сказать, это не лучшим образом сказалось на качестве. Конечно, мы не выпускали плохих сумок, но… Они могли быть еще лучше, если бы мы так не спешили.
“Раньше самым трудным было освоить изготовление сумки, а теперь найти ответ на вопрос: “А зачем всё это?”
Правда, Павел тут же признается, что пытается избавиться от излишнего дизайнерского перфекционизма, перейти от “думания” к “деланию” и начать относиться к сумке чуть проще.
– Концепция “сумка как арт-объект” мне по-прежнему близка. Но стараюсь держать в голове, что это всё-таки просто предмет, который должен выполнять свою функцию – переносить вещи. Здорово, конечно, если при этом он удобный, эстетичный, тактильно приятный.
Интересный дизайн – он, безусловно важен. Но должен контактировать с реальностью, с тем, чего хочет покупатель. Иначе легко заиграться в непризнанного гения.
Дизайнеры, как люди травмированные (а иначе никакого творчества не получилось бы) часто этим грешат: живут в мире иллюзий, где они создают нечто фантастическое, просто никто этого пока не понимает!
Сумка Spiral от бренда Panaskin
Я не хочу так, поэтому стараюсь искать баланс: не терять лицо, не затачиваться на продажи… Но, при этом, и не застревать в абстрактных идеях, которые отвлекают от реальной работы.
Павел признается, что это бывает трудно… А покупатель об этом даже не догадывается.
– Если в начале работы самым трудным было освоить технологию изготовления сумки, то теперь проблемы другие. Например, найти ответ на вопрос: “А зачем всё это?” (смеется).
То есть, ты заморачиваешься всерьез, продумываешь мелочи, стараешься воплотить в жизнь что-то, как тебе кажется, совершенно новое и… Человек, который смотрит на твою сумку, этого просто не видит.
И ты думаешь: для чего нужно создавать себе дополнительные сложности, повышать стоимость изделия, если в 99% случаев покупатель хочет “просто красивую сумку”?
Но потом сам себе отвечаю: “И какая разница? Я-то всё равно по-другому не смогу, сделаю, как должно”.
При этом Павел честно признается, что доволен не каждой сумкой Panaskin.
– Нет, Павлу Панаскину самому нравятся не все сумки Павла Панаскина. Но это вопрос исключительно моего восприятия, того, о чем мы говорили до этого: в голове каждого художника есть образ какой-то там величайшей картины, которую он якобы нарисует. Главное не забывать, что это всего лишь образ. Считаешь, что ты можешь больше и лучше? Делай больше и лучше. Остальное – самообман.
Кто точно не врёт – так это цифры: на сегодня за месяц по всему миру продается от 60 до 100 сумок бренда Panaskin по стоимости от $200 до $400. И, как говорит Павел, спрашивать “почему так дорого” его уже давно перестали. Но он готов объяснить.
– Мы работаем только с качественной итальянской кожей и брендированной подкладкой. Очень много трудоемкой, ручной работы. Да и сам дизайн, поскольку он непростой, создает дополнительные технические трудности… А они тянут за собой высокую себестоимость.
Но опять же… Относительно чего она высока? Всё это очень субъективно. А вот то, что в мастерской, если поставить сумки в ряд, ни один стежок, ни одна деталь не отличаются друг от друга, выполнены одинаково качественно – это факт, за который я ручаюсь. Как и за то, что сумки служат своим хозяйкам по 10 и более лет – они сами пишут об этом.
“Я не массажист чтобы все хотели только ко мне”
Производство Panaskin давно переехало из деревянного домика и “антиэговой” дорожки” в просторное, светлое, хорошо оборудованное помещение.
Чтобы всё здесь работало так, как надо, Павел вложил $70 тысяч: говорит, не жалеет об этом и “для хорошего производства это не деньги”:
– У меня работает всего четверо человек, но этого достаточно. Меньше всего мне бы хотелось, чтоб их было 20 – и они не знали, что делать.
Модель сумки Piramid и текстильный шоппер от Panaskin
У нас же все понимают, к какому результату хотят прийти, и работают… Ну, как мои руки, простите за пафос. Коллеги – умные и талантливые люди. Они делают сумки такими, какими их вижу я. Какими я бы сам их сделал.
– А у покупателя нет какой-то обиды, что их сумку создал не сам Панаскин?
– Ой, уверен, что нет. Это еще одна иллюзия: “Все хотят сумку от Панаскина!”. Да не все! И не массажист я, в конце концов, чтобы все хотели только ко мне.
С такой же легкостью Павел относится к бурным обсуждениям нового логотипа бренда, который верные поклонники, судя по комментариям в аккаунте бренда, восприняли чуть ли не как личную обиду.
– Мы слишком серьезно относимся к обсуждениям в узкой тусовке – и делаем из этого выводы, что “всем интересен новый логотип”. Думаю, это совсем не так.
Почему решили поменять? Просто захотелось.
До этого логотипом бренда был велосипед – у меня такая же татуировка… Теперь ему на смену пришел березовый лист. И, кстати, такое тату у меня тоже есть.
Были как-то с друзьями в бане, увидели у какого-то мужчины – и сказали: “Классная татуировка, надо тоже сделать!”. Сделал в итоге только я (cмеется).
Мы с дизайнером этот лист переосмыслили – и придумали лого, которое мне самому очень нравится. Как минимум тем, что оно имеет прямое отношение к реальности – к природе… И к нашей стране.
Березовый лист – это для меня такой естественный арт-объект, в котором природный рисунок как будто создан рукой человека: ведь у прожилок почти строго геометрические углы – 90, 60 и 30 градусов. Я почувствовал в этом что-то общее с тем, что делаю я. С тем, что хочу делать.
Павел смешно сознается в том, что “не всегда получается быть хорошим дизайнером, много энергии уходит на жизнь, на быт – а иногда еще внутри просыпается какой-то подозрительный чувачок, который хочет BMW”... И всё же:
– Я не хочу делать ничего, кроме дизайна. И моя главная мечта, связанная с работой: не приходить на нее (cмеется). Стремлюсь к тому, чтобы производство работало без моего участия. Я получаю огромное удовольствие, наблюдая за тем, как ребята учатся размышлять и принимать решения без меня, договариваться между собой, приходить к достойному результату. С меня спала большая ответственность и, возможно, на ее место сможет прийти новое творчество.
Фото Елены Таборко и из архива собеседника
*Использование и цитирование данной статьи допускается в объеме, не превышающем 20% при наличии гиперссылки. Более 20% - только с разрешения редакции.